Месть привидения
Шрифт:
Коля Санитар быстро вышел из комнаты, где-то там с минут десять бродил по комнатам обширного дома, после чего возвратился с довольно массивным поворотным креслом на металлической основе. Саша Мельник удовлетворенно замычал:
– Добро, Колюня, добро! Красивое седельце ты нашел для нашего Григорыча. И позови ребят, чтобы помогли тебе его туда пристроить.
Братки были, судя по всему, хорошо упакованы, потому, что Колюня по той команде старшего уже никуда не пошел, а только вынул из внутреннего кармана пиджака портативную радиостанцию и вызвал на помощь еще двух помощников. Николая отстегнули от трубы отопления, посадили в кресло, завернули ему руки назад за то кресло и там соединили их наручниками. Причем наручники
Усадив, таким образом, своего подопечного в то кресло, братки по знаку Мельника начали его методически обрабатывать кулаками и резиновой дубинкой. Николай барахтался в кресле, уклонялся, как мог, от ударов, неистово кричал, лелея в то же время надежду, что те вопли кто-то таки услышит, и прибежит на помощь. Однако его били, Николай кричал, а помощи не было.
После очередной порции дубинок, кулаков и подзатыльников Николая периодически приглашали к откровенному разговору. Он упрямо цедил сквозь разбитые губы, что ничего о зеленых не знает, и процесс продолжался. Прошло с полчаса, и Мельник решил перейти к следующему этапу дознания. Он недаром взял с собою Санитара с его профессиональными прибамбасами. Придя к заключению что, упрямый узник так ничего интересного и не скажет, он промолвил:
– Ну что же ребята отдохните, дайте немного и Колюне поработать.
Санитар, услышав эти слова, начал упорно ковыряться в своем саквояже. Оттуда он вынул несколько одноразовых шприцев и две каких-то ампулы. Осторожно надрезав одну из ампул, Колюня заполнил из нее первый шприц, и сказал помощникам:
– А ну, пацаны, подержите эту падаль крепче за руки.
Он закатил рукав на правой руке Николая и, найдя вену, медленно выпустил у нее два кубика раствора. Потом набрал другим шприцом еще кубик из другой ампулы и ввел его в ту же руку. Мельник с любопытством наблюдал за манипуляциями Санитара и по тому спросил:
– Что это за дрянь ты нему впрыснул, брат?
На что услышал в ответ:
– Это я его немного подкормил скополамином, чтобы он стал к нам добрее. А из второй ампулы добавил кубик триптизина.
– И что это за зверь?
– Это такая штука, которая даст возможность языку нашего клиента отвечать на твой вопрос независимо от желания его владельца.
Николай понял, что его коллега таки имеет понятие в этих делах и, наверное, работает, или длительное время работал в областной больнице имени Ющенко, где такие препараты в основном и могли применяться. Он осознал, что теперь у него уже не будет скрытых от его мучителей мыслей и все скоро закончится. От этой мысли и, наверное, от уколов, которые уже начали действовать, Николаю стало легко на душе. По всему телу разлилось приятное тепло, фигуры присутствующих в комнате расплылись, как в тумане.
– Так расскажи нам все же друг Григорьевич, о чем тебе исповедовался наш брат Черный?
В ответ на этот вопрос язык Николая задвигался как бы сам по себе, и он медленно, в состоянии похожем на сильное опьянение, начал свой рассказ. Из того рассказа становился ясным – «Узник тюрьмы с режимом сурового содержания Черный хорошо понимал, что его время на этой грешной земле исчерпано и решил попросить помощи у своего тюремного врача. Черный знал, что убийство его жены и дочери было организованно именно с целью выдавить из него те проклятые деньги. Определенное время он занимался организацией и собиранием черным налом средств в тайный фонд поддержки милицейских и властных структур. За эти средства обеспечивалось определенное финансирование и прикрытие теми структурами не всегда законной деятельности и бизнеса криминальных группировок. В определенный момент времени, вследствие кровавых разборок между винницкими кланами, контроль над средствами фонда ими
Однако с течением времени заинтересованные лица о тех средствах вспомнили и начали жесткий прессинг авторитета, в результате которого он и попал в тюрьму, будто бы за убийство своей жены и младшей дочурки. Тем не менее, это убийство только дополнительно укрепило Черного в мысли не возвращать средства. За время отсидки он обратился к богу, изучал и анализировал библию, даже разработал свой „божий календарь“ в котором было тринадцать месяцев и очень интересные нумерологические свойства. В результате такого обращения он решил передать часть тех средств церкви на благотворительные цели, а часть израсходовать на обеспечение своей старшей дочери».
Николай медленно, чуть вращая языком во рту, рассказывал историю криминального авторитета Черного. Во время рассказа он стал периодически смолкать, неразборчиво вращая языком, при этом голова его безвольно падала на грудь. Тогда Санитар подносил к его носу какой-то флакончик, и Николай снова медленно продолжал свой рассказ: «Черный конвертировал средства в доллары и спрятал сверток с зелеными в тайнике на даче».
Здесь голова Николая окончательно склонилась на грудь, он смолк и, даже флакончик Санитара на него больше не действовал. Подергав некоторое время Николая, и увидев, что тот упал в полную прострацию, Мельник решил, что полученной информации для начала хватит. Он вынул из кармана мобильный телефон и кому-то позвонил по телефону:
– Шеф, мы закончили работу с объектом, он сейчас находится в полной отключке. Тем не менее, информация о месте нахождения кассы Черного у меня есть, детально доложу Вам, когда вернусь. Что нам теперь делать с эскулапом?
В ответ трубка что-то грозно прогремела.
– Хорошо шеф, так мы и сделаем.
1.6. Дорогой к вечности
Николай уже совсем не слышал, как его выдирали из того кресла, выволакивали под руки во двор и запихивали на заднее сидение автомобиля. Ему даже не надели на руки наручники, в этом совсем теперь не было потребности. Рядом с Николаем сел один из помощников Санитара, на сидении возле шофера расположился еще один. Бугор Саша с Санитаром сели в другой автомобиль, один из братков открыл ворота и кортеж отправился в дорогу.
На улице была уже глубокая ночь. Даже месяц спрятался за темными тучами, наверное, чтобы не видеть того поругания, которое совершалось над Николаем в эти часы. Кортеж выехал на Тывровскую трассу и медленно покатил в направлении Винницы. На дороге почти не было автомашин. Судя по всему, уже было около двух часов ночи, и в настоящее время все нормальные люди видят третий или четвертый сон в своих мягких постелях.
Николай в своем сегодняшнем состоянии тоже словно видел какие-то сны. Перед ним то появлялись, то исчезали красные и зеленые огни (возможно, то были уличные светофоры), какие-то призрачные тени шмыгали перед его слегка расплющенными глазами, в ушах гудели мощные шмели. Однако Николай почти совсем того всего не воспринимал, он только ощущал, как возле сердца медленно накапливается какой-то большой и горячий ком.
Через несколько минут автомобили въехали у предместье Винницы, прошумели шинами по асфальту улицы Данила Нечая возле двадцатой школы и повернули налево на улицу Островского. Дороги были пустынными, только иногда промелькнет фарами с ближним светом ночное такси, или запоздалая маршрутка. Перед улицей Киевской кортеж повернул в сторону моста через речку Южный Буг. Судя по всему, направление было взято на Вишенку, только если бы Николай был при памяти, то, наверное, поинтересовался бы, почему они едут туда окольными путями. Была же менее короткая дорога через Старогородский мост. Тем не менее, Николай молчал, а другим это было совсем не интересно.