Месть прошлого
Шрифт:
У Ёрдела такой способности не было.
И харену нравилась его сестра.
Ёрдел видел это, ведь оборотень не запрещал ей выходить из дома, позволял учиться, брал с собой, слушал то, что она ему говорила… Даже подрался из-за неё. И тот седой лекарь заботился о сестре. Даже пытался воспитывать её, но, видимо, не пользовался таким же авторитетом, что и харен: девочка же ослушалась прямого запрета и полезла в горящий ангар.
И сестра сама сказала, что этот оборотень – её сердце.
Ёрдел засомневался. Ранее ему казалось, что он прекрасно может позаботиться
Но теперь он засомневался, что сможет дать всё, что нужно. Ёрдел понял, что есть что-то, о чём он не знает, не понимает и дать не в состоянии.
Голова опять заболела, и Ёрдел перевёл взгляд в слюдяное окошко, за которым в очередной раз появился харен Вотый. Оборотень остановился и взглянул в его сторону так, словно видел. Некоторое время мужчины глядели «друг на друга», затем одновременно отвели глаза.
Лоэзия вздрогнула, когда тёмный пристально уставился на неё, но в комнату не ушла. Только нервно в дверь вцепилась. Такой пугливый ребёнок.
– Господин, – девочка переступила с ноги на ногу и виновато посмотрела на него серебристыми глазами, – простите меня. Я не думала подглядывать за вами. Мне было любопытно, что вы там делаете. А вы… вдруг начали раздеваться.
Девушка ожидала, что вот он сейчас нахмурится, осуждающе подожмёт губы или удивлённо приподнимет брови, но мужчина лишь склонил голову набок и медленно осмотрел её с ног до головы. И только посмотрев ей в глаза, наконец спросил:
– Я что-то не понимаю?
– Вы? – Лоэзия растерялась. – Ну это неприлично и… – она стыдливо закусила губу и едва проговорила, – распутно.
Почему неприлично? Ёрдел, почти не обративший внимание на извинения девушки, пребывал в своих мыслях, и теперь ему было неясно, почему его забота о двух детях может быть неприличной. Наверное, оттого что это девочки, а он мужчина. Он помнил что-то такое из правил жизни в обществе. Или же неприлично потому, что он доставляет беспокойство законным опекунам, которые, впрочем, со своими обязанностями не справляются?
– Но я совсем ничего не запомнила, – торопливо заверила его Лоэзия, но затем, покраснев, честно призналась: – Только то, что выше пояса.
Повисло молчание. До Ёрдела запоздало дошло, о чём она.
– Не переживай, – тёмный протянул руку, погладил зажмурившуюся девушку по голове и успокоил: – Я тебя тоже видел выше пояса.
Лоэзия не сразу осознала сказанное. Даже немного успокоилась, что господин тёмный не сердится на неё и не ругает. Даже прикоснулся, значит, не считает совсем уж плохой и падшей. Смысл дошёл до неё лишь пару секунд спустя, и в груди спёрло дыхание.
– Господин… – чуть слышно пролепетала девочка.
Длинные тонкие пальцы сильнее надавили на её затылок, притягивая девушку ближе, в ногах возникла слабость, а во взволнованном девичьем воображении мелькнула донельзя невероятная картина…
Сверкнула
Раз уж он решил вернуть девочек их беспечным опекунам, то следует кое о чём позаботиться. Перевернув Лоэзию на живот, мужчина обнажил её спину и, отлучившись к столу, вернулся с иглами и флаконом чернил.
На небе уже вовсю подмигивали звёзды, а Ранхаш кружил рядом с одним местом и никак не хотел его покидать. Пару раз, ещё днём, он пробовал углубляться в лес, но интуиция затихала и засыпала, и он опять возвращался. Подчинённые не роптали, привыкли полагаться на невероятное чутьё господина, и только пристальнее присматривались к деревьям, пытаясь найти хоть какие-то следы.
– Мага надо было взять, – Шидай раздражённо выдохнул облачко пара и прищурился на волчий месяц. К ночи похолодало, но и это не вынудило лекаря запахнуть плащ или хотя бы затянуть ворот рубахи. – Похоже, мальчик балуется менталистикой. Даже обидно, когда представляю, что мы проходим мимо его укрытия и каждый раз не понимаем, что от нашего внимания ускользает целый участок леса.
Ранхаш не ответил. Он уже давно понял, где именно находится берлога тёмного. Возвращаясь к одному и тому же месту, он находил ранее не виденные деревья, кусты и звериные тропы и понимал, что всё глубже и глубже проникает под покров защиты. Он уже распорядился, чтобы все были настороже: неизвестно, как тёмный отреагирует на вторжение на свою территорию.
Вот и сейчас он увидел перед собой высокую разлапистую ель с толстым стволом, которую ранее не замечал. Между игольчатыми ветвями проглядывали звёзды и краешек жёлтого лика луны, перечёркнутого голой толстой ветвью. Но выглянув из-за ели, Ранхаш не нашёл дерева, чей сук чернел на фоне ночного светила. Он с усилием всмотрелся и шагнул строго вперёд, не позволяя себе повернуть и сбиться с пути, но уже через несколько секунд понял, что обходит найденную ель с другой стороны. Как жаль, что печать на груди не помогает проникать через магию хаги.
– Этого пня здесь не было, – заметил Шидай.
– Какого? – Ранхаш обернулся, но никакого пня не увидел.
– Вот этого, – лекарь постучал ногой по… кусту. Звук был глухим, совершенно не похожим на шелест ветвей, и Ранхаш поверил глазам отца.
– Я нашёл ручей, – откуда-то из темноты донёсся голос Ашия, и Ранхаш поспешил к нему.
Это был всего лишь изгиб ручья. В другое время года эта несуразность сразу бы бросилась в глаза, но сейчас скованная льдом вода в темноте успешно сливалась со снегом. Аший, опустившись на четвереньки, полз вперёд, щупая землю под собой руками, но почти сразу начал забирать влево. Ранхаш решительно схватил его за шиворот и пропихнул вперёд. Оборотень странно дёрнулся, уставился в одну точку и медленно отполз в сторону, словно бы уступая дорогу.