Месть сыновей викинга
Шрифт:
– Серебряные блюда из монастыря украшают стены зала в моем доме, – сказала она. – Из тамошних кубков я каждую зиму пью медовуху. В серебряном сундуке с красным драгоценным камнем моя мать хранит свою одежду, а перед большим бронзовым зеркалом подолгу сидит по утрам моя сестра, хотя едва ли то, что она в нем видит, способно вызвать у кого-то восхищение. Но какое тебе дело до этих сокровищ?
Отвечая, женщина сняла шлем, обнаружив отсутствие какой бы то ни было красоты. Под шлемом скрывалось грубое и угловатое лицо, изрытые оспинами щеки и мелкие близко посаженные глаза. Под сдавливающей грудную клетку кольчугой
– Просто этот деревенский парнишка утверждает, – сказал Седобородый, – что у монахов святого Кутберта еще осталось немало всякого добра, то есть десять лет назад ты вынесла оттуда далеко не все.
Я привлек к себе внимание. Вся шайка стянулась к дубу. Они изумленно разглядывали меня, хотя я выглядел отнюдь не так необычно, как они сами.
Все мужчины носили длинные волосы и бороды. Их одежда и вооружение свидетельствовали о привычке промышлять грабежом. На головах у некоторых были непонятные головные уборы с шишками и отверстиями, другие предпочитали вовсе не покрывать голову, третьи же, как Седобородый и Ильва, красовались в искусно изготовленных шлемах с узорами и защитой для глаз. Оружие у них было таким же разномастным, как и одежда; мозолистые руки удерживали резные железные топоры и копья, соседствующие с вложенными в серебряные ножны тонкими франкскими или ирландскими стальными мечами с крестообразными рукоятями. Если бы эта бравая дружина только что, за пару мгновений, не вырезала население нашей деревушки, их можно было бы принять за труппу странствующих скоморохов.
– Возможно ли, чтобы в монастыре остались сокровища? – усомнилась Ильва, копошась в неряшливой копне светлых волос. Заметив, как я удивился, когда обнаружил среди викингов женщину, она улыбнулась, обнажив ряд крупных кривых зубов.
– У монахов есть секретная крипта, – отвечал я, – где они прячут самые ценные реликвии, оставляя на виду всякую мелочь, чтобы сбить с толку грабителей.
– Было бы недурно проверить, правду ли ты говоришь, – с жадностью заметила женщина.
– Это точно, – прогремел седобородый гигант. – Многие, кроме тебя, хотели бы заполучить эти сокровища. Но перед нами стоит иная задача в этих краях, а потому будет лучше, если ты и другие любопытные обуздают свои желания и оставят монахов в покое до поры до времени. – Он повысил голос, обращаясь к своим воинам: – Все понятно, парни?
Викинги загудели и решительно закивали. Лишь Ильва осмелилась возразить. Кожаная куртка заскрипела, когда воительница сложила руки на груди. Из-под длинных рукавов на солнце сверкнули серебряные браслеты.
– Если у монахов остались еще какие-то богатства, они по праву принадлежат мне и моим людям, которые напали на монастырь десять лет назад и не забрали все сокровища. Было бы неправильно сейчас делиться с остальными.
Седобородый прищурился и поглядел на широкоплечую женщину.
– Добыча, с которой ты тогда вернулась домой, – чинно прогудел он, – принадлежит тебе, если ты сможешь ее уберечь. То, что ты оставила здесь, в Англии, может достаться любому из нас. Я вынужден напомнить тебе, что ты принесла ту же самую клятву, что и остальные. Если теперь ты намерена нарушить ее, будь готова принять последствия.
В течение некоторого времени Ильва и Седобородый смотрели друг другу в
– Твое счастье, что я такая благородная, – сказала она. – Другого на моем месте разозлили бы подобные слова, тебя следовало бы вызвать на поединок.
– Значит, твое благородство идет лишь на пользу нам обоим, – парировал он, – ибо поединок часто влечет за собой определенные проблемы для победителя, когда семья проигравшего стремится отомстить. Правда, в твоем случае, по крайней мере, вергельда [2] удалось бы избежать.
В это мгновение я ожидал, что Ильва выхватит меч из ножен, но она подавила гнев и сказала:
2
Денежная компенсация за убийство свободного человека, выплачиваемая родственникам убитого.
– Я могла бы позаботиться о пленнике и проследить, чтобы он не сбежал.
– Я понимаю. Однако считаю, что на благо всем нам пойдет, если мы назначим надзирателем кого-нибудь другого. – Не отрывая от нее взгляда, он позвал: – Хастейн, подойди ко мне!
Крик был встречен тишиной. Викинги принялись недоуменно оглядываться.
– Хастейн! – взревел предводитель.
Из низкой двери кузницы выбралась на свет хрупкая фигура. Молодой парень примерно моего возраста одной рукой придерживал штаны, а другой пытался нащупать меч, прислоненный к дверному косяку.
– Хастейн, что ты там делал?
Кожа на лице юноши была гладкая и тонкая. Жиденькая растительность, в основном сконцентрированная на самом краю подбородка, а длинные локоны, выбившиеся из-под шлема на лоб, были соломенного цвета. На секунду он застыл в нерешительности, но затем протянул руку за дверь и вытянул из постройки девушку. Я невольно ахнул, увидев Беллу, дочь деревенского кузнеца Альтона, ее правильное овальное лицо с аккуратненьким носиком, пухлыми губами и большими синими глазами, в обрамлении длинных темных волос. Во время нападения чужеземцев она укрылась в кузнице своего отца. И все же судьба настигла ее.
Седобородый с трудом спустился с холма, остановился в нескольких шагах от несуразной парочки и принялся разглядывать Беллу.
– Девка еще нетронутая? – спросил он.
– Я не знаю. – Плутоватая улыбка скользнула по тонким губам юноши. – Ты ведь не дал мне времени проверить. Но я легко могу заняться этим делом сейчас.
Белла, не понявшая ни единого слова, съежилась, ужаснувшись при виде валявшихся перед ней трупов.
– Ильва, – бросил через плечо седобородый, – у меня и для тебя нашлось дело. Позаботься о девке.
Воительница молча кивнула, подошла ближе и грубо схватила Беллу за изящное запястье. Дружелюбный кивок со стороны Ильвы заставил пленницу подчиниться. Однако женщин остановил Хастейн, вцепившийся во вторую руку Беллы.
– Это я ее нашел, – заявил он, хватаясь свободной рукой за меч. – Она – моя добыча.
Во взгляде Седобородого, адресованном Хастейну, не было и намека на суровость, которая проявилась несколькими минутами ранее в отношении Ильвы. Казалось, мощного толстопузого хёвдинга позабавила строптивость юноши.