Месть троянского коня
Шрифт:
Удар! Герой ясно увидел, как лезвие вошло в грудь амазонки, прямо в сердце, и вышло между лопаток. Сила удара была страшна, и рука жрицы не дрогнула. Короткая конвульсия, вишневые губы сжались и разжались, сразу побелев. Жрица рванула нож к себе, другой рукой толкнув пронзенное тело, и короткий всплеск возвестил о том, что Чаша приняла жертву.
Ахилл, не помня себя, кинулся вперед. Еще миг, и он убил бы Нарану, но та, простирая руку к таинственной выемке, вдруг спокойно призвала его:
— Подойди и посмотри.
Он наклонился. Тело убитой уже коснулось дна бассейна, затем всплыло наверх. Крови вытекло совсем немного — лишь небольшое красноватое облачко расплылось в воде. Ахилл видел, как
— Боги!!! — прошептал герой, переставая верить своим глазам.
Рана Пентесилеи закрывалась, заживала на глазах. Прошло некоторое время, и от нее остался лишь небольшой продолговатый шрам, сперва он был ярко алым, потом потускнел, побелел, его очертания стерлись, и вот уже на груди девушки не видно было ни царапины.
Еще немного, и ее лицо стало розоветь, губы дрогнули, дернулись веки.
Рывок, и вот она уже встала на дно бассейна. Вода закрывала ее до плеч.
— Благодарю тебя, богиня! — крикнула Пентесилея, поднимая руки.
— Искупление совершилось! — голос старой жрицы вдруг зазвенел, выдав радость, которой она не хотела скрывать.
Затем она повернулась к Ахиллу.
— Ты помог ей. Но меня чуть было не убил. Или я не права? Одна была бы надежда, что вода не уйдет, и царица бросит в Чашу мое тело.
Пентесилея протянула герою руку.
— Помоги мне, Ахилл. Голова кружится. Так будет несколько дней, но ничего страшного в этом нет.
Она уже надевала свой хитон, как вдруг на глазах у всех троих уровень воды в Чаше стал снижаться.
— Уходит! — крикнула в страшном волнении старая жрица, — Живая вода уходит! Богиня ждала тебя, царица…
Прошло совсем немного времени, и выемка у ног базальтовой статуи стала совершенно пустой, и, как показалось Ахиллу, даже сухой.
— А что было бы, — холодея спросил он, — что было бы, если бы это случилось, а ты еще не успела ожить, Пентесилея?
— Я бы умерла, — ответила она и взяла его за руку. — Пойдем.
Глава 4
— Тайна живой воды принадлежит амазонкам более тысячи лет, — рассказывала Пентесилея, когда они немного погодя уселись возле костра на берегу бухты, ожидая прилива, чтобы начать обратный путь к берегам Троады: во время отлива выход из бухты становился слишком мелок для дельфинов. — Ты знаешь, откуда взялся народ амазонок?
— Слышал много разных легенд. А как было на самом деле?
— На самом деле было так… Почти две тысячи лет назад скифы основали большие поселения на берегах Понта Эвксинского [15] и стали разводить там овец и торговать с соседними азиатскими племенами. Потом случилось, что один из их царей сильно поссорился с кем–то из соседей, и азиаты–кочевники стали истреблять людей тех поселений. Они храбро защищались, и хотя кочевников было много больше, долгое время им не удавалось взять скифских укреплений. Однако, в конце концов, враги истребили почти всех — остался один большой город. То была хорошая крепость, и она продержалась долго. Но взяли и ее. Дикари, рассвирепевшие от того, что столько времени не могли добиться своего и столько их воинов погибло в войне, перебили всех мужчин города, не разбирая возраста. Они убивали даже грудных детей… А потом открыли винные погреба и стали упиваться вином, думая утром как следует погулять и повеселиться, взяв в рабство оставшихся в городе женщин. Однако утром пробудились далеко не все, а те, кто все же проснулся, увидели, что многие из завоевателей убиты, а город совершенно пуст —
15
Понтом Эвксинским древние греки называли Черное море.
Дикари стали на краю болота лагерем и ждали, зная, что беглянкам уйти некуда — с одной стороны море, с другой — непроходимая трясина, а единственный проход сторожат враги… Между тем скифянки, укрывшись на островках среди болота, сложили печи из камней, развели жаркий огонь, поснимали свои бронзовые и серебряные украшения, переплавили их и сковали доспехи и оружие. Еще у них были лошади — женщины увели их из города, пользуясь темнотой и пьяным беспамятством завоевателей. И вот из лесной чащи выехали и ринулись на кочевников блистающие доспехами воины, которые разили их неумолимо и отважно, презирая опасность и раны. И враги бежали, пораженные этим превращением беглянок.
Потом женщинам пришлось строить укрепления и создавать свой город, чтобы защищаться от множества соседей. И трудно сказать, кому и когда пришла в голову мысль, что лучше жить одним, без мужчин, чем выходить замуж за варваров Сложился свой уклад жизни, мало помалу сформировался закон. И расширились границы, появилась столица, а с нею и известное теперь всем государство амазонок. Впрочем, — тут Пентесилея усмехнулась — это ведь тоже одна из легенд. Я не уверена, что все именно так и было.
— Так, значит, вы — скифянки? — задумчиво спросил базилевс.
— Ну, не совсем. Во–первых, ты же знаешь, амазонки выходят замуж, чтобы продолжить род. Обычно брак временный, до рождения первой или второй дочери. А отцы наших дочерей — либо скифы, либо, персы, иногда фракийцы. И другие бывают… Случается и так, что мы принимаем к себе девочек и девушек, готовых дать обеты Артемиде и жить по нашим законам. И мы не спрашиваем, к какому народу та или иная девушка принадлежит — она все равно становится амазонкой… Но я хотела рассказать не об этом. Храм на острове Ламес построен амазонками, как я уже сказала, более тысячи лет назад. Когда–то, приручая дельфинов, наши предки осваивали острова Эгейского моря и на Ламесе нашли эту расщелину, а в ней статую. Она была здесь задолго до храма. Судя по совершенству работы, это — критская скульптура. Кто и когда ее изваял? Не могу сказать. Амазонки поняли, что это статуя Артемиды — на постаменте была надпись, хотя изображение очень сильно отличается от всех принятых…
Женщины принесли жертву богине — закололи козу (сюда плавали и на лодках). Жрица намеренно или случайно бросила тело жертвы в воду Чаши, и тогда все увидели невероятное: мертвая коза через некоторое время ожила, и рана на ее горле исчезла! С тех пор силу живой воды испытывали много раз. Она может очень быстро заживить любую рану, исцелить от укуса змеи. Она воскрешает даже умершего сутки назад — был случай, когда сюда привезли тело амазонки, павшей в сражении и столь любимой всеми, что тогдашняя царица решилась испытать судьбу. Та женщина «просыпалась» куда медленнее — прошли чуть не сутки, пока она открыла глаза. Ее спасло еще и то, что было холодно — тело не успело тронуть разложение. Во всех остальных случаях попытки оживить умерших два–три дня назад бывали безуспешны. И эта удивительная вода приходит и уходит, когда ей вздумается. Если бы сегодня Чаша оказалась пуста, мне пришлось бы ждать воду, возможно, несколько лун. Она обычно является пять–шесть раз в год и держится дней пять–семь. А иногда уходит в тот же день.