Месть убитой мухи
Шрифт:
— Подождите, — растерялась Люська, хаотично трогая себя руками за уши, за нос и за щеки, — стойте, подождите, не уходите, я не понимаю, как это — откину копыта?
— Как? — переспросила плоская фигура, которая совсем даже не собиралась никуда уходить, и конкретизировала: — Под поезд попадешь, милая моя, на мелкие куски тебя порежет, совком тебя будут потом собирать — вот так ты и скончаешься.
— Но у меня же сегодня вечером свиданка, — еще больше растерялась Люська. — Меня будут ждать. Я уже и ногти накрасила, видите? — И она продемонстрировала фигуре недавно накрашенные ногти.
Фигура
— Хо-хо-хо! Думаю, с парнем вы встретитесь, но только не на свиданке, а на похоронах. На твоих.
Тишина. Только слышно, как вдалеке бабка рекламирует петрушку.
— Здрасьте вам… На мне страшное проклятие… — сама себе сказала потрясенная Люська и с надеждой спросила: — А может, оно не такое уж и страшное? Может, все как-нибудь само собой обойдется?
— Котенок, страшное — это если не сказать хуже! А на самом деле оно страшенное!
У Люськи совсем пропало настроение. Жила она себе спокойно, не знала горя и бед, никого не трогала, никому, по ее мнению, не мешала, и тут — нате вам сюрпризик на старости лет — страшное проклятие! Откуда оно, блин, взялось? Как она может откинуть копыта? Да еще так не вовремя — она же завтра хотела прошвырнуться по магазинам одежды. Не-ет, так дело не пойдет!
— Не-ет, так дело не пойдет! — заявила Люська и додумалась наконец спросить: — Да, кстати, а что это за придурок меня проклял?
— Ага, ага, — загалдели подружки, как те сороки, — что за придурок ее проклял? Вы нам только скажите — мы быстренько ему глаза выцарапаем да патлы проредим!
— Ну, есть один человек, — расплывчато ответила фигура и вдруг спешно засобиралась: — Ну, ладно, я пошла. Приятного тебе последнего дня, девочка.
И черная фигура, напоминающая тень, как ни в чем не бывало почапала по проспекту, слегка опираясь на свой зонтик. Признаться, выглядело это эффектно.
Люська вылупила глаза вслед фигуре, раздумывая над ее обещаниями, но вовремя очнулась:
— Эй, постойте! Да не уходите вы! Стойте!
Она со всех ног помчалась за фигурой. Подружки — за ней. Цок-цок-цок — стучали каблучки.
— Я слушаю тебя, роднуля моя, — замедлив шаг, величественно произнесла фигура.
— Слушайте, я вот спросить хотела, а можно с меня снять это страшное проклятие? — отдышавшись, поинтересовалась Люська и призналась: — Что-то уж больно мне помирать не хочется. — И сочла нелишним добавить: — В самом расцвете сил и красоты.
А силы и красота у Люськи были: она уродилась высокой, красивой и крепко сбитой девушкой, пройти мимо которой было просто невозможно, тем более если учесть, что она обожала носить пушистые-пушистые разноцветные боа, которых ласково называла «мои мохнаточки», и всех подряд ими задевать. Да, Люська уродилась умницей и красавицей, вот только с парнями ей отчего-то не везло. Прямо рок какой-то — знакомится с парнем, и максимум через день он оказывается несусветным козлом. Есть повод задуматься. Люська задумывалась, задумывалась, но ответа так и не находила. Сколько бы ни думала, личная жизнь так и не устраивалась, и девчонка считала это жуткой несправедливостью. Ведь, по ее мнению, самое главное в жизни — это, уж простите за каламбур, устройство личной жизни. Очень уж она этой проблемой была озабочена.
Фигура
— Ну… как тебе сказать…
— Прямо! — Люська решила брать быка за рога. То есть проклятие за его проклинающие свойства.
— Ну… эээ…
— Так что?
— Эээ… ну…
— Блин… говорите…
— Ну… эээ… — продолжала юлить фигура.
— Да не тяните вы! Говорите! Можно или нет?
Фигура вздохнула и что-то посчитала на пальцах. Посмотрела куда-то поверх Люськиной головы.
— В принципе, при большом желании можно, твое эфирное тело еще не до конца разрушено. Но стоить это буде-е-ет…
— Сколько? — Люське было по барабану, сколько запросит фигура, лишь бы сегодня сходить на свиданку, а завтра прошвырнуться по шопам.
Фигура назвала цену.
— Ой, тетя, не смешите мои тапочки и носки! Да разве ж это деньги? — отмахнулась девчонка. — Жизнь дороже! Ну, давайте, снимайте с меня страшное проклятие, я готова.
И она сделала глубокий вздох, как перед прыжком в воду, и расправила свои мощные плечи.
Фигура усмехнулась:
— Ага, вот щас прямо посреди улицы я буду с тебя снимать страшное проклятие. Это надо в специальном месте делать, — сообщила она и назидательно добавила: — С бухты-барахты страшные проклятия не снимаются!
— А в каком месте снимаются? — Люське уже не терпелось избавиться от незваного страшного проклятия.
— Допустим, в моем салоне, — фигура указала куда-то вперед. — Я магический салон открыла, он в честь меня и называется — «Мадам Джулия». Вот там мы и будем снимать с тебя страшное проклятие.
Фигура ласково приобняла Люську, развернув ее в сторону салона, тем самым давая понять остальным членам компании, что дальше можно обойтись и без них.
— Ну, ладно, мы пойдем, — поняла намек прозорливая Танька. — Сразу, как только с тебя снимут страшное проклятие, к нам подваливай.
Ирка, Катюха и Танька ушли, оставив озадаченную Люську наедине с фигурой.
— А как вас зовут? — запоздало спросила девчонка.
— Я же сказала, что салон в мою честь назван — мадам Джулия, значит.
— А-а-а, точно, я протупила… А меня… — хотела было представиться Люська, но фигура неожиданно бешено замахала руками, потом прижала ладони к вискам и пристально посмотрела в небо.
— Я знаю твое имя. Ты — Дуся.
— Нет, я не Дуся, я…
— Молчи! — воскликнула мадам Джулия, усердно массируя виски. — Ты — Леся!
— Не-а, я…
— Стоп! Тася! Ты Тася! Конечно же, как я могла ошибиться.
— Не-а, я не Тася…
— А кто? Тося?
— Нет.
— Мася?
— Нет, я Люся. Люська.
— Да, извини, Люся. Точно, Люся! Понимаешь, сегодня просто день неблагоприятный — у меня степень подключения к информационному полю низкая, — пожаловалась мадам Джулия, деловито плутая с Люськой по переулочкам.
Плутали они, плутали, плутали… Болтали они, болтали, болтали… Пугала мадам Джулия Люську, пугала, пугала… И через некоторое время завела ее в свой салон, который был увешан всяческими амулетами, утыкан свечами и задрапирован черными шторами. Везде стояли якобы человеческие черепа, а под ногами туда-сюда шныряла черная кошка и глазела на Люську своими большими желтыми глазищами.