Месть в три хода
Шрифт:
– А почему вы не сфотографировались вместе?
– Ну-у, – неопределенно протянула Глаша. – Можно сказать, что у нас были некоторые трения. Знала бы ты, как они мне завидовали, когда узнали, что Пьер сделал мне предложение! Танька еще ничего, а Светка чуть с ума не сошла. Она еще с Танькой пари заключила, что мне не удастся Пьера заарканить, и, разумеется, проиграла.
– А где они теперь? Тоже во Франции?
– Что ты! Какая Франция? В Москве.
– Но в гости к тебе они приезжают?
– Я
– Неужели ты даже не познакомила их с Пьером?
– Разумеется, нет. Я же тебе объяснила.
– Но меня-то ты приглашала в гости.
– Ты – другое дело. Во-первых, ты не лучшая подруга, а всего лишь знакомая по переписке, из чего следует, что у тебя нет желания делать мне пакости. Во-вторых, ты тоже неплохо устроена в жизни – живешь в Испании, от отсутствия поклонников не страдаешь, так что мой Пьер тебе даром не нужен.
– Честно говоря, у меня никогда не возникало желания отбивать ухажеров у своих приятельниц. На свете так много мужчин, что я просто не вижу в этом необходимости.
– Не стоит судить обо всех по себе. Хоть Светка и клялась мне когда-то в любви и дружбе, она бы с удовольствием всадила мне нож в спину.
– Просто так, без всякой причины?
Аглая вздохнула.
– Не то, чтобы уж совсем без причины. Кое-какие основания у нее, конечно, были, хотя в целом все это глупости.
– Глупости?
Некоторое время Глаша молчала, словно прикидывая, рассказывать мне или нет.
– Помнишь героя моих книг, сыщика Гава?
Лицо Аглаи приобрело отрешено-мечтательное выражение погруженного в приятные воспоминания человека.
– Такой типаж не забудешь, – усмехнулась я. – Кстати, я давно хотела тебя спросить – зачем ты сделала главного героя кривоногим, длинноруким, волосатым и похожим на обезьяну? Чтобы уйти от стереотипного образа частного детектива?
– Ни от чего я не хотела уходить. Просто он таким и был.
– Кто он?
– Колька Сугавов. Светкин жених. Он хотел, чтобы мы называли его Ник, но, с моей подачи, все звали его Гав.
– Жених той самой Светки, с фотографии?
Аглая кивнула.
Ситуация постепенно начинала проясняться. Теперь я понимала, откуда у Глаши появилось такое недоверие к моральным и нравственным качествам лучших подруг.
– И ты увела Гава у Светки. Я угадала?
Глаша поморщилась.
– Мужчина – не ишак. Против воли его не уведешь.
– Но морковкой перед носом все-таки надо помахать. Вряд ли парню ни с того, ни с сего приспичило бросить свою невесту.
– Разве я виновата в том, что мужчины так и липнут ко мне? С Колькой я вела себя точно так же, как с другими ухажерами, и если у него поехала крыша, моей вины в этом нет.
–
– Ты не понимаешь, – мечтательно вздохнула Аглая. – В Гаве за километр чувствовался настоящий мужик. Густая черная шерсть на груди, в которую можно было зарыться, как в ковер, мускулы, как сжатые пружины, острый звериный запах от подмышек… Это тебе не малохольный красавчик с рекламы одеколона. С ним я чувствовала себя как… как…
Глаша запнулась, не в силах подобрать адекватное сравнение.
– Как горилла в период случки? – с невинным видом подсказала я.
Аглая бросила на меня косой взгляд, гадая, что стоит за моими словами – ирония или искреннее желание помочь.
Я, хоть и с некоторым трудом, сохраняла на лице серьезное и заинтересованное выражение.
– Звучит несколько грубовато, но, в целом, верно, – признала Глаша. – В любви он был как зверь. Дикая, животная, всесокрушающая страсть.
– Настоящая идиллия, – восхитилась я. – А почему ты не вышла за Гава замуж?
– Замуж? За рядового милиционера? О чем ты говоришь!
– Да уж, российский мент – это действительно не подарок, – согласилась я. – И чем все закончилось?
– Это был настоящий кошмар, – Аглая блаженно зажмурилась от воспоминаний, как объевшаяся сливок кошка. – Светка накатала предсмертную записку на пять страниц и наглоталась снотворного. К счастью, ее вовремя нашли и откачали. Гав терзался от чувства вины, и в то же время был не в силах побороть всесокрушающее влечение, которое он испытывал ко мне, а я…
Честно говоря, если не брать в расчет постель, где он был бесподобен, я относилась к нему совершенно равнодушно. По сравнению с интеллектуальной элитой, среди которой я вращалась, Николай был, как бы помягче выразиться… несколько неотесан. Из тех парней, что путают Бодлера с борделем, Сартра с сортиром, а Ван Гога с Ван Даммом. В конце концов мы расстались, естественно, по моей инициативе.
Гав, как безумный, преследовал меня около полугода, но у меня к тому времени появился новый любовник, один кинорежиссер, подающий большие надежды. Убедившись, что мы с Николаем расстались, Светка снова стала со мной общаться, мы даже вместе съездили в Ниццу, где я и встретила Пьера.
– И с тех пор ты не видела Гава?
– Ни разу. В Москву меня что-то не тянет, а на милицейскую зарплату во Францию тоже особо не накатаешься. Впрочем, из милиции его выгнали.
– Выгнали? За что?
– Боюсь, в этом была доля и моей вины, – притворно сокрушаясь, вздохнула Аглая. Чувствовалось, что роль роковой женщины весьма ей импонирует. – После того, как я в очередной раз отвергла его ради режиссера, Николай безобразно напился и в таком виде отправился на задержание.