Месть Владигора
Шрифт:
— Ну и как же? — радостно насторожился Владигор.
— Журавля построить надобно!
— Что за журавель? — удивился Владигор.
— Ну как же! Сам, наверное, видел в деревне журавлей, что над колодцами летают вверх-вниз: перекладина длинная на бревне, в землю врытом. На одной стороне — груз, на другой — шест, к шесту ведро цепляют. Все просто, как хвост кошачий!
— Ну а здесь-то твой журавель зачем?
— А как же! Из древесного ствола сделаем мы перекладину большую, чтоб одним своим концом прямо над пороком борейским находилась. За середину прикрепим к стене, но чтоб качалась туда-сюда. К тому концу, что над пороком завис, привяжем бревно потолще да потяжелее,
Чем дольше слушал Владигор, тем шире становилась улыбка на лице его. Закончил Муха — хлопнул князь его по плечу, сказал:
— Голова твоя, Муха, с виду и невелика, а умишко зато в ней спрятан крепкий. Будешь руководить строительством журавля своего. Плотники мои во всем тебе послушны будут. Все вещи нужные тебе дадут из моих амбаров. Только… поторопись, сам видишь…
— Вижу, князь-батюшка. Постараюсь попроворней сделать, недаром Мухой зовусь.
Княжеским плотникам долго объяснять суть «штуки» не пришлось. Похвалили Муху за смекалку, и закипела близ стены работа. Перво-наперво подобрали шест длины необходимой, чтоб смог достать одним своим концом до порока. На стене закрепили его посередке, чтоб качался; дубовую колоду, обитую полосами железными, тоже наверх втащили, на канате толстом привязали к концу бревна. Оставалось только столкнуть эту колоду вниз, чтобы понеслась с силой страшной прямо на порок.
Все к бою с пороком было уж приготовлено: люди со стороны города взялись за веревки, привязанные к другому концу бревна. Владигор за всеми действиями мастеров сам следил, помогал и советом, и руками. Когда же все готово было, влез на стену и спихнул с нее железный «клюв» журавля.
Канат натянулся, полетела вниз колода, с треском пробила щиты, что прикрывали порок. А Владигор уже кричал молодцам, что сзади на земле с веревками стояли:
— Поднимайте, поднимайте!
Вверх пошел конец бревна, вверх поползла колода, застыла над пороком, а Владигор с надеждой подумал: «Вот бы сейчас колодой этой Краса раздавить! Тогда бы налетели мы на борейский лагерь с одной дружиной да разметали бы всю эту сволочь по широку полю!»
— Ну, теперь веревки разом отпускайте! — прокричал.
Дубовая колода, обитая железом, вниз понеслась. Треск раздался громкий, чьи-то стоны, а Владигор уж снова велел поднимать колоду, и вновь со страшной скоростью ухнула вниз она, ломая хитрую придумку Краса. Вскоре увидел Владигор покореженный, поломанный порок, а между рухнувших бревен, из которых был сложен он, шевелились изуродованные тела борейцев. Некоторые из них, оставляя на снегу кровавый след, отползали в сторону своего лагеря.
— Стреляйте по ним, стреляйте! — закричал Владигор, понимая, что среди них может быть Крас.
Воины со стен живо разделались с ранеными борейцами, а Владигор уже перенес журавля немного в сторону, где стоял неповрежденным порок поменьше, сделанный в виде огромного самострела. На него понадобилось совсем немного времени, и вот уже было сломано его грозное луковище, причинившее так много бед на стенах, и раздавлен станок, и переломаны все щиты, и перебиты воины, что прятались под щитами, а тех, кто пытался бежать, синегорцы пронзали своими стрелами,
— Что, наелись ладорского жита? Не пучит животы?!
Но неспокоен был Владигор. Привязав веревку к заборолу, он соскользнул на снег, чтобы увидеть того, кто умел останавливать бег коней, напускать на глаза мглу, умел строить пороки. Владигор не знал, сохранил ли Крас облик землекопа, но что-то подсказывало ему: если он увидит чародея среди раздавленных или застреленных, то обязательно узнает его.
Готовый ко всему, с обнаженным мечом он обошел руины еще недавно страшного оружия, причинившего стене Ладора такой сильный вред, вглядывался в лица мертвых, желая найти труп колдуна, но не нашел его.
«Да неужели он ушел? Но когда же? Когда наши устанавливали на стене журавля? Значит, предчувствовал, что может случиться с пороками! Ах, нужно было делать это неприметно, тогда бы и Красу досталось здесь!»
Досадуя на собственную недогадливость, Владигор внимательно осмотрел поврежденную городницу. Оказалось, что разрушения, причиненные камнями порока, куда более серьезны, чем он раньше предполагал. Иные бревна уже были вмяты внутрь городницы, даже сломаны пополам. На снег вывалилась перемешанная с камнями глина, прежде наполнявшая стену. Кругом валялись большие валуны, отскочившие от бревен в результате сильного удара о них.
Однако горевать и сетовать времени не было — враги могли воспользоваться результатами «работы» своих пороков. К тому же чего горевать? Ведь удалось же разбить стенобитные приспособления!
Быстро полез на стену Владигор, тотчас отдал приказ плотникам:
— Мастера! Сколько вам надо людей, берите! Чтобы к середине завтрашнего дня разрушенное забороло восстановлено было! Главное же — бревна в городнице перемените. А разрушенный порок борейский сожгите! Ну, действуйте!
Не без пользы для себя спустился к разбитым порокам Владигор. Прежде никогда не видел он таких приспособлений и теперь подивился простоте их устройства, понял полезность таких махин.
«Спасибо, Крас-чародей, — подумал про себя. — Воспользуюсь когда-нибудь я выдумкой твоей. Пойдет она на пользу мне!»
И не догадывался в эти минуты Владигор, что, желая воевать оружием, подаренным ему служителем зла, он тем самым вобрал-таки в себя частицу зла — зло уютно свернулось в его сердце, подобно гадюке, забравшейся под пень в ожидании добычи.
10. Растущая гора
За происходящим у ладорской стены уже с раннего утра наблюдали не только военачальники борейцев, но и многие дружинники, ратники. Если они и не выражали открыто своего восторга по поводу того, сколь успешно пороки дробили стену и сносили забороло, то все равно надежда на скорую победу воспламеняла их. Каждый уже представлял, с каким восторгом он будет бежать по улицам города, разя своим окровавленным мечом всех, кто попадется на пути, — и старца, и ребенка, и женщину, воображал себя разбогатевшим за счет награбленного добра. Поэтому каждый удар камня в ладорскую стену звучал в ушах сладостной музыкой.
Но вот увидели все, как произошло нечто совершенно необъяснимое: над стеной то и дело поднимался какой-то толстый шест, к которому было привязано что-то толстое и, видно, тяжелое, и теперь звуки совсем других ударов доносились до борейских полков. Не гулкие, как при ударе валунов о стену, а сочно хрустящие, точно ломались под напором какой-то страшной силы толстые бревна.
Вскоре всем стало ясно, что происходит у стены.
— Синегорцы разбивают пороки! Они рушат их!
— Ах, беда, беда! Великий Перун, помоги нам, защити!