Месть. Все включено

Зуев Ярослав Викторович

– Точно, – согласился Филя. – У нее ж рот был занят.

– Они на Подоле, – тараторила Мила. – В доме на улице Братской. А камни… У меня их правда нет. Но, я знаю, кто их присвоил. Артем Павлович Поришайло… есть такой серьезный человек в Киеве…

– Как ты сказала?! – Витряков в изумлении опустил лампу. – А ну, повтори!

– Артем Павлович Поришайло.

– Откуда ты его, б-дь, на х… знаешь этого козла? – треснувшим голосом спросил Леня, перед глазами которого пронесся врезающийся в сосну «Форд Эксплорер». В салоне джипа визжал тяжело раненый Помидор, а пули

играя, пробивали обшивку. – Откуда ты знаешь старого обдолбанного пидера?!

– Я многое о нем знаю! – она почувствовала перемену, случившуюся в нем, и собиралась этим воспользоваться. – Если ты хочешь до него добраться, я знаю, как это сделать!

Витряков остановился в нерешительности. Он не ожидал ничего подобного.

– И еще! – выпалила Мила Сергеевна. – Жизнь Вацлава в опасности!

– Чего? Чего ты болтаешь, коза?!

– Жизнь Бонифацкого в опасности! Поришайло его заказал! Со дня на день в Крым прибудет киллер.

– Ты гонишь, сучка? – не поверил Витряков. – На кой сдался Вацик этому старому педерасту?

– Дай я хоть разик по ней пройдусь, – предложил Филя, забирая у Витрякова лампу. – Один раз, б-дь?

– Усохни, урод! – рявкнул Леонид. И выжидающе посмотрел на Милу. – Ну, так?

– Потому, что вы его достали в Пионерске! – выпалила Мила.

– Ты и про Пионерск знаешь?! – Витряков ушам не верил. Филимонов стоял рядом, невозмутимый, как олигофрен.

Стараясь не смотреть на синее пламя горелки, Мила Сергеевна выложила такие подробности гангстерской войны за Пионерский металлургический комбинат, что у Витрякова после десяти предложений, в конце концов, отвалилась челюсть.

– Твою мать, – протянул Витряков, и Мила поняла, что выиграла хоть какое-то время.

– Дай я… – начал Шрам, разочарованный, как ребенок, у которого забирают игрушку.

– Туши лампу и иди, звони Бонику, дебил.

* * *

Тот же день, ближе к обеду

– Здравствуй, – сказал Боник. Мила подумала, что со времени их последней встречи летом он постарел лет на пять. Седина с висков разбрелась по всей голове, а синяки под глазами говорили о том, что почки ни у кого не железные. Даже у пробивающихся в ряды олигархов бывших комсомольских вожаков. А, может, у последних – в первую очередь, учитывая тяжелые испытания молодости. Впрочем, и Мила не выглядела теперь принцессой. Правда, перед тем как везти к Бонифацкому, Витряков позволил ей принять душ, а потом подобрал кое какую одежду.

– Здравствуй, Вацлав, – она встретила его слегка насмешливый взгляд своим, настороженным.

– Жаль, что все так вышло… – Бонифацкий покачал головой, изображая сочувствие и досаду.

«Я так не думаю, – решила Мила, вспомнив их прошлую встречу у моря. – Ты помнишь, как все начиналось…»

– Мне тоже жалко, Вацлав.

– Как ты?

– Ничего. Уже ничего, спасибо.

Бонифацкий покачал головой. Как будто не знал, что его подручные сделали с ней. На что они вообще способны…

– Леонид

рассказал, в двух словах, что… – он замялся, подыскивая слова, – что у тебя ко мне дело. Это так?

«Дело, – подумала Мила, вспомнив о паяльной лампе Витрякова, с которой разминулась только чудом. – Дело…» – Она перевела дух, чувствуя себя сапером на минном поле. «Не ошибись, – сказала себе госпожа Кларчук. – Одна ошибка, и ты вернешься в чулан, к Филимонову, у которого отобрали игрушку. Одна только ошибка…» Боник уже отдавал ее в руки палачам. Значит, мог повторить это снова.

– Это так, Вацлав. Тебя собираются убить.

– Вот как? – Бонифацкий откинулся в кресле. – Кто же?

– Артем Павлович Поришайло.

Бонифацкий криво улыбнулся:

– Откуда такая осведомленность, Мила?

– Я – доверенное лицо Артема Павловича. Так что моя информация – из первых рук.

Боник промолчал. Мила решила продолжить:

– Ты не хуже меня знаешь, что физическое устранение конкурента – обыкновенный бизнес-ход. Ничего личного.

– В тебе чувствуется комсомольская закалка, – Боник хмыкнул. – И что же? Ты должна была меня отравить? Бриллиантовой стружкой?

– Твои бриллианты попали к Артему Павловичу, – сказала Мила, раз уж Бонифацкий о них вспомнил. – Я действительно получила летом задание изъять у тебя камни, но, меня опередили. Некий Андрей Бандура.

– Неужели? – не поверил Боник.

– Именно так, – подтвердила Мила. – Тогда он работал на Ледового. Но, когда вернулся домой с камнями, Виктор Иванович уже лежал в городском морге.

– Я слышал, его застрелила жена?

– Так сообщали газеты. С каких пор ты им веришь?

– Да никогда не верил, – признался Боник. – Продолжай.

– Ледового убили по приказу Поришайло.

– А Правилов? Он у Ледового секьюрити заправлял?

– Правилов его сдал.

– Значит, Правилов и племянницу сдал? – Бонифацкий приподнял брови.

– У него не было выбора. А Анна так или иначе была обречена. Правилов теперь до председателя правления банка дорос. Правда, поговаривают, что генерал он свадебный.

– Уж не «Бастиона» ли? – оживился Бонифацкий. – Который еще неограниченным кредитом называют?

– Именно его.

– Значит, – подвел итоги Вацлав Збигневович, – Поришайло опрокинул партнеров Ледового, которые оплатили бриллианты? Они ведь остались с носом?

Мила кивнула.

– И ему это сошло с рук?

– А какие к нему претензии? Все замкнулось на Ледовом, который лежал в гробу.

– Ловко, – протянул Боник. – Интересно, а доказательства причастности товарища Поришайло к убийству Ледового есть?

– Думаю, да, – после колебания, сказала Мила.

– Веские?

– Более чем.

– А конкретнее можно? А то у меня такое впечатление, что из тебя информацию клещами вытаскивать надо.

– Записи телефонных разговоров Поришайло и Правилова. Возможно, видеокассета, отснятая скрытой камерой на даче.