Месть
Шрифт:
— Так это он? То-то физиономия знакома. Мы его тогда сразу на вертолете домой отправили.
— Вот-вот, а сами в бой пошли. Тогда у нас парней много полегло. Недалеко поселок был, там у него, жена с дочерью похоронены. Нам туда нужно добраться. Руслан, если у тебя время есть, может, посидим, братков вспомним, а профессора, скажи кому ни будь, пусть отдохнуть устроят.
Руслан взмахнул рукой, подозвал кого-то из офицеров и распорядился, что бы устроили профессора, после чего пригласил Рудакова в штабную палатку. Майор спецназа, командир батальона, он занимал отдельную палатку. Батальон располагался на окрайне аэродрома. Руслана солдаты боготворили. Сам прошедший рядовым первую кровавую мясорубку, солдат он берег, без нужды в пекло не кидал. В батальоне у него были самые маленькие потери, среди аналогичных подразделений. Сидели они долго, вспоминали друзей. Наконец Юрий спросил, как так быстро Руслан продвинулся.
— Юра, так ведь я генеральский сынок, папа генерал-лейтенант,
— Не понял, какой ты сынок, если воевал наравне с нами. Что-то я ни одного там не встречал.
— Юра, я же древнего русско-польского дворянского рода. Мои предки всегда Родину защищали. Единственный перерыв, с революции до Отечественной войны. Дед успел вывезти семью в глухомань, где записался мещанином. Это только всех и спасло. Когда война началась, он ушел на фронт. В сорок четвертом и отца призвали. Дед с войны не вернулся, а отец быстро поднялся. Тут уж, наверное, гены свою роль сыграли. После войны училище, академия и вся прочая лабуда. После школы, я должен был поступить в училище, но решил сначала на своей шкуре все испытать, горя хапнуть. Отец согласился. По его просьбе, в личном деле нигде не было отметки, что генеральский сынок. А вам я ничего не говорил. После того боя, ранение, госпиталь, училище и все горячие точки.
— А сейчас-то ты зачем здесь? Ведь мог бы и откосить?
— Мог бы. Но если не мы, то кто? Ты посмотри на этих пацанов, что они могут? Только с криком «Ура» на пулеметы идти, грудь под пули подставлять. А родители? Ты хоть раз возил домой груз «200»? А я, возил. И как смотреть в глаза матерям, если ты, здоровый бугай живой, а ее мальчик, на которого дунь, упадет, в гробу лежит. Юра, молодость не хочешь вспомнить? Завтра идем на банду «Хромого Муссы». Помнишь такого?
— Еще бы не помнить, это ведь он нам тогда засаду устроил.
— Вот-вот, а я о чем. Его банда сейчас отходит на границу с Грузией. Пойдут через тот поселок, который вам нужен. Командование решило, что бы мы их возле поселка перехватили. Пойдут три борта, есть желание, полетим с нами. Иначе, вы все равно туда не попадете.
Рудаков, не раздумывая, согласился. Было уже далеко заполночь, когда они прилегли отдохнуть. Юрия разбудил Руслан, по которому было даже не видно, что он ночь просидел за столом. Робкие лучики солнца еще только пробивались из-за гор. Группа, с которой должны были лететь Рудаков и профессор, была уже на ногах, ждали вертолеты.
— Юра, ты ствол какой предпочитаешь, такой же, как раньше? — Спросил Руслан.
— А что, у меня есть выбор?
— Вон, видишь палатка, бери любой, который на тебя смотрит. Этого железа, у нас как грибов соленых. В последнем рейде изъяли, а вывезти некому.
Зайдя в палатку, которую указал Руслан, забитую оружием по самую крышу, Юрий выбрал СВД с оптикой. Набил подсумок лежащими тут же патронами, и вышел. Подойдя к Руслану, он спросил, где можно пристрелять винтовку. Руслан только махнул рукой и ответил, что можно стрелять хоть откуда, лишь бы кого не зацепил. Рудаков поводил стволом и увидев, лежащую на дороге пачку из под сигарет, дважды выстрелил, обе пули попали в цель. Отработанные до автоматизма навыки, не забылись. Вертолетчики прогрели двигатели и группа по команде Руслана, загрузилась в них. Крылатые железные птицы доставили группу в нужное место. Десантировались в часе ходьбы от поселка. У банды было много информаторов. Стоило где-то засветиться, как информация сразу уходила к бандитам, когда по радиосвязи, когда просто по цепочке. Группа Юрия, в первую войну на этом и погорела. Они наткнулись на мальчишку, чабана, который пас отару овец. На перепуганного пацана, у спецназовцев не поднялась рука. Только потом, после боя, они узнали, что по данным радиоперехвата, «Хромого Муссу» предупредил вот этот чабаненок. Рудаков и сейчас знал, что по прошествию времени, после потери друзей, у него не смогла подняться бы рука, на этого оборвыша. Совершив марш-бросок, группа Рудакова оказалась на месте. Профессора, который не мог бежать, тащили на руках. Дорога, ведущая к поселку, шла через ущелье. В случае нападения, шедшие по ней, были в мышеловке. Группа разделилась и заняла оба склона. Даже знающие, что здесь находятся войска, никого бы не заметили. Юрий, закинул СВД через плечо, взял у кого-то из бойцов портативную радиостанцию и с профессором прошли на кладбище, которое находилось в роще, рядом с поселком. Могилы, с православными крестами и на удивление ухоженными, долго искать не пришлось. Кресты, на фоне надгробий с полумесяцем, бросались в глаза. Профессор, встал на колени, положил руки на оба холмика и начал тихонько о чем-то бормотать. Услышав шаги, Юрий обернулся. К ним приближалась пожилая чеченка, в черном платье и черном платке. Подойдя к Юрию, она подняла глаза и прожигающим насквозь взглядом карих глаз, спросил, кто они и зачем пришли. Юрий, объяснил ей, что стоящий на коленях мужчина пришел к своей жене и дочери. Женщина выслушала его и рукой показала на три памятника, стоящие рядом.
— Здесь похоронены мои муж и оба сына. Они все погибли в один день.
Рудаков уже обратил внимание, что на всех пяти
— Как получилось, что они все погибли в одно время?
Женщина, о чем-то задумавшись, ответила.
— Дудаевские «черные волки», ты о них, наверное слышал, привезли к нам в поселок женщину и девочку. Приказали мужу, что бы он их охранял и если с их головы упадет хотя бы волос, то ему отрежут голову. Люди Муссы, решив, что за них можно получить большой выкуп, напали на село. Муж и сыновья заняли оборону. Потеряв много людей, Мусса приказал дом, где содержались заложники, взорвать. Вот так они все и погибли. — Неужели они не побоялись дудаевцев, да и кровную месть на Кавказе еще никто не смог отменить.
— А чего им бояться. Люди в банде давно все вне закона, одни наемники, бандиты и убийцы. Мужчин, что бы мстить, у нас в роду не осталось. Обе дочери давно живут в России. Старшая в Москве, младшая в Хабаровске. Молодежи здесь делать нечего, село умирает. Мужчины в основном воюют, семьи отправили кто куда. Остались только я, что бы ухаживать за могилками, да пара стариков.
В это время по радиостанции прошел тональный вызов. Это означало, что разведка Руслана засекла банду. Юрию нужно было возвращаться на точку, которую ему должны были оборудовать бойцы Руслана.
— Женщина. Извините меня, что обращаюсь к вам с просьбой. Спрячьте, где ни будь, профессора. Сейчас здесь будет бой, Банда «хромого Муссы» прорывается через ваше село.
Юрий скинул с плеча винтовку и побежал в направлении ущелья. Женщина подошла к профессору и положила руку на его плечо.
— Мужчина, нам нужно уходить. Пойдемте, я вас спрячу.
Профессор встал с колен, и они пошли на окрайну поселка. Возле самого красивого и большого дома они остановились. Женщина достала ключ от дома и подала профессору, объяснив, где можно спрятаться. Мужчина посмотрел на нее и спросил, а что же она будет делать сама. Женщина, взгляд которой хищно блеснул, ответила, что смерть своего врага, она должна видеть лично. Профессор, родственники которого погибли по вине Муссы, сказал, что пойдет с ней. Оба они побрели в сторону старой родовой крепости, которая возвышалась над ущельем. Мусса, длительное время промышлявший разбоем, знал все узкие места, где можно нарваться на пулю. От банды отделились двое, и пошли по ущелью, остальные расположились у входа в него. Оба тертые калачи, но и они не заметили спецназ. Пройдя ущелье, они зашли в поселок, который смотрел на них окнами, забитыми досками. Лишь в старой крепости они нашли живых, мужчину и женщину. Переговорив о чем-то по чеченски, один из боевиков удалился, а второй подошел к бойнице и начал смотреть на дорогу. Женщина подошла к нему и о чем-то спросила. Тот, рассмеявшись, ответил. Профессор, даже и не мог предположить, что произойдет дальше. Женщина расстегнула куртку, достала из ножен кривой кинжал, и полоснула бородача по горлу. Захлебываясь кровью, тот упал на колени. Женщина повернулась к профессору, который смотрел на нее с ужасом.
— Он был тогда, когда наши дети погибли. Мужчин в роду не осталось, за них я должна отомстить. Меж тем, увидев возвращающегося разведчика, банда Муссы, начала втягиваться в ущелье. Сам Мусса, был в середине колоны. Поймав его лицо в перекрестие прицела, Юрий, не отводил взгляд, ожидая команды Руслана. Лишь когда банда достигла середины ущелья, прозвучала команда, «начали». Рудаков плавно нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок, и пуля, вылетевшая из ствола СВД, снесла полчерепа «хромого Муссы». Бандиты заметались по дороге, но огонь, который велся со склонов, шансов никому не давал. Вскоре, одна из самых кровожадных банд, прекратила свое существование. В живых не оставили ни кого, их ненавидели как свои, так и чужие. Они не щадили никого. Специализировались на похищении заложников, как в самой Чечне, так и за ее пределами. Получив выкуп, заложников не отпускали, ради развлечения, устраивали гладиаторские бои, на ножах, делая ставки на победителя. Победитель тоже долго не жил, его добивал кто-то из банды. После чего всем делали «красный галстук», перерезали горло и вытаскивали язык наружу. Это была визитная карточка банды Муссы. Спецназовцы, не понесшие в скоротечном бою потерь, не считая, что одному из бойцов осколком камня рассекло бровь, начали спускаться на дорогу. Со стороны села, показались две фигуры, мужчина и женщина брели по дороге. Мужчина остановился возле первого трупа. Увидев кровь, его начало выворачивать наизнанку. Женщина подошла к Руслану и Юрию, который стоял, опершись на винтовку. Руслан просматривал бумаги, которые кто-то из спецназовцев взял из планшета Муссы.
— Ребята, кто убил моего кровника?
Руслан, не отрываясь от бумаг, ткнул пальцем в сторону Юрия.
— Спасибо, тебе сынок. Вот теперь я могу спокойно умереть. — Обратилась женщина к Рудакову. — С этого дня, ты самый дорогой гость, как у меня, так и у моих родственников.
Достав из под куртки кинжал в ножнах, она попросила передать его старшей дочери, живущей в Москве.
— Этот кинжал, для нас священный. Им наши мужчины расправлялись с кровниками. Он передавался из поколения в поколение. Сколько ему веков, никто не знает. Я, больше не хочу, что бы он пил чью-то кровь, пусть висит у дочери, на ковре.