Месть
Шрифт:
— Немедленно прибавьте обороты.
— Спасибо, капитан, — поблагодарил лоцман. Внезапно капитан подошел к окну и спросил у второго офицера:
— Что это?
Офицер уже разглядывал пару белых огней справа по курсу. Один из них находился выше другого, и в темноте между ними было заметно какое-то тускло-красное свечение. Он направил на них радар. На экране возникло пятно среднего размера, которое медленно двигалось на восток, пересекая курс «Левиафана».
— Он идет в Северный канал! — недоверчиво воскликнул второй лоцман, хватаясь за радиотелефон.
Через
— Каботажное судно. По их мнению, ему хватало времени чтобы разминуться с нами.
Но лоцман уже спешил выйти в крыло. Белые мерцающие огни остались позади. Над его головой скрипел, поворачиваясь, радар. Он вернулся на мостик.
— Рулевой! Поверните еще на десять градусов вправо.
— Есть десять градусов вправо.
Огромный нос поворачивался до тех пор, пока компас не стал указывать направление 150. Глядя на мигающий красный огонь Кэсл-Пойнта, белые вспышки на Калшот-Спит и далекие огни Норт-Торна на противоположной стороне канала, лоцман приказал постепенно увеличивать угол поворота.
— Курс двести двадцать.
— Есть курс двести двадцать.
Белые огни начали перемещаться вправо. Взгляд лоцмана устремился к указателю угла поворота.
— Отклоняемся от курса? — спросил он рулевого.
— Все в порядке, сэр. Остановимся на двести двадцать.
Лоцман взглянул на матроса. Рулевой был молод, и на его обветренном лице было выражение самоуверенности. Такие моряки либо становятся офицерами, либо покидают флот и ищут приложения своим силам на берегу.
Огни канала вернулись в нужное положение. Один из местных высокочастотных каналов пробудился к жизни.
— "Левиафан"! Вас вызывает «Морской поезд», идущий прямо за вами.
Второй лоцман поднял трубку.
— Привет, «Морской поезд».
Лоцман, отойдя в крыло, поглядел назад и увидел огни «Морского поезда». Ему приходилось несколько раз управлять контейнеровозами, — большими и быстроходными кораблями. Четыре с половиной дня пути до Нью-Йорка — быстрее, чем «Куин Элизабет-2». «Морскому поезду» не терпится прибавить скорости.
Он вернулся к штурвалу. Голос лоцмана «Морского поезда» звучал так ясно, будто тот находится на мостике «Левиафана».
— Моя минимальная скорость — шесть узлов. Когда я смогу обогнать вас?
Второй лоцман посмотрел на первого. Тот покачал головой.
Второй лоцман произнес с усмешкой:
— Мы предлагаем вам снизить скорость.
— Но тогда мы остановимся! — воскликнул лоцман «Морского поезда».
Лоцман взял трубку телефона, одним глазом наблюдая за следующим ориентиром — белым огнем, вспыхивающим через каждые пять секунд.
— Извините. Нет места для обгона.
— Я так и думал. Спросил на всякий случай.
— Тогда счастливо!
Дав отбой, лоцман и его дублер обменялись улыбками.
Они уже почти
— Мне нужно больше оборотов.
— Есть, сэр.
Молодой человек связался по телефону с машинным отделением.
Лоцман следил за огнем бакена на Уэст-Брамбл. За мгновение до того, как корабль оказался точно на траверзе бакена, лоцман начал делать медленный поворот влево. «Левиафан» направился на восток, к Соленту. Лоцману казалось, что танкер поворачивается слишком медленно, но довольно сильный западный ветер помог носу корабля вписаться в широкий поворот. Судно закончило маневр у мели Принца-Консорта.
— Держите курс сто восемь.
— Есть держать курс сто восемь.
Впереди появилась пара белых огней, один из которых располагался почти точно над другим. Они горели ярче, чем все остальные светлые точки на черной воде.
— Это грузовое судно, — объяснил второй лоцман. — Я связался с ним по телефону.
— Спасибо, — поблагодарил лоцман и приказал рулевому изменить курс, чтобы оставить встречному кораблю больше места.
Это был небольшой полуконтейнеровоз с рубкой на корме и серебристыми ящиками в пространстве между массивными палубными кранами. Лоцман передал по радио привет своему коллеге, когда тот протискивался между «Левиафаном» и стоящим на якоре судном на воздушной подушке.
Лоцман вздохнул. Похоже, что самое трудное осталось позади.
Быстро прошел еще час, в течение которого лоцман находил визуально и с помощью радара положение бакенов, вычислял направление и отдавал приказы рулевому. Огни канала мигали вдалеке, двигались перед гигантским носом «Левиафана», увеличивались в размерах и оставались за кормой. И все это время крепчал ветер. Шесть узлов. Восемь. Десять. Отдельные порывы до пятнадцати.
Лоцман повернул голову к экрану радара. Фарватер впереди был свободен. На экране выделялись отчетливые электронные сигналы от бакенов — почти прямая линия длиной в шесть миль. Затем предстоял сорокопятиградусный поворот в узкий канал Нэб, предназначенный для кораблей с глубокой осадкой. Пройдя Нэб, «Левиафан» окажется в Ла-Манше, а он отправится домой на лоцманском боте.
Лоцман выпрямился и оглядел слабо освещенный мостик. Из темноты появился Огилви, что-то сказал рулевому и поспешил на правое крыло. Лоцман слышал характерное шарканье его левой ноги, которая слегка задевала за линолеум палубы.
— Чай, сэр?
Около локтя лоцмана возник стюард с подносом.
— Спасибо.
Лоцман нагнулся над экраном радара, чтобы в последний раз взглянуть на него. Нижний квадрат экрана занимало скопление парусных яхт, сверкавших, как крупинки белого песка. Они находились за кормой у «Левиафана», направляясь в Каус на ночную стоянку.