Месть
Шрифт:
– Я перезванивала туда, - сказала Берил, теребя серебристый замок кошелька, - раз пятнадцать, наверное. Никто не отвечал. Потом подошел какой-то человек и сказал, что это телефон-автомат рядом с мотелем на Тамайами-Трэйл в Сарасоте, во Флориде. Я доехала на машине из Эллиса до Вичиты, сюда добралась автобусом. Адели только что исполнилось четырнадцать. У нее привлекательная внешность, и она попала в беду. За эту неделю я обегала все окрестности, но я не знаю, как искать, что спрашивать.
– Вы обращались в полицию?
– Обращалась, в первую очередь. Взяли фотографию и номер телефона-автомата, сказали, что будут искать.
– Пожалуй, так оно и есть, - сказал я.
Я положил бумажку с телефоном на стол рядом с фотографией улыбающейся девочки.
– Как вы меня нашли?
– Мотель, где я остановилась, «Бест вестерн», находится в конце этой улицы. Зашла сюда, в «Дэйри Куин», съесть сэндвич, минут двадцать назад. Я показала фотографию Адели официанту, рассказала ему историю. Он посоветовал обратиться к вам.
– Вы хотите сказать что-нибудь еще?
– спросил я.
– Да, - ответила она, посмотрела вниз, а потом прямо мне в глаза.
– Кто вы такой?
– Меня зовут Льюис Фонеска. Раньше я работал в прокуратуре штата Иллинойс, в округе Кук. Занимался расследованиями. Однажды утром моя жена поехала на работу на машине и погибла в аварии на Лэйк-Шор-драйв. Это было зимой. Я уже перестал подниматься по служебной лестнице, да и по натуре я не карьерист. Мне было холодно там, и все напоминало о жене. Я рассказываю слишком много?
– Нет.
Я мог бы рассказать больше, но это вряд ли было нужно. Я приехал в Сарасоту чуть больше трех лет назад - просто ехал, пока не сломалась машина, а в этих теплых краях мне показалось куда приятнее, чем в пасмурном Чикаго, где я прожил всю жизнь. Я уехал от бесперспективной работы следователя в прокуратуре штата. Теперь я кое-как зарабатывал на жизнь, разыскивая людей, задавая вопросы и никому не подчиняясь. Все чаще местные адвокаты обращались ко мне, когда нужно было доставить кому-нибудь повестку в суд или разыскать местного жителя, не явившегося на слушания. У меня имелось удостоверение служащего окружного суда с цветной фотографией - та же физиономия, что смотрела на меня из зеркала: грустные глаза, лысеющая макушка. Невысокий тощий итальянец.
Иногда подворачивалась какая-нибудь работа с улицы, такие же случаи, как с этой Берил, которую послал Дэйв из «Дэйри Куин». Жил я там же, где работал, на втором этаже двухэтажного офисного здания за стоянкой «ДК». Каждый офис имел отдельный вход. Моя дверь, как и все остальные, нуждалась в покраске, железная решетка на балконе начинала ржаветь.
У меня был уговор с менеджером. Владелец здания жил в Сиэтле, а менеджер, получая от меня по нескольку долларов сверх довольно умеренной платы за две обшарпанные комнаты, которые он именовал «офис-отсеком», делал вид, что не знает, что я здесь и живу. Передняя комната, где я сейчас сидел с Берил, была обставлена как приемная. Ее я превратил в кабинет, а небольшую заднюю, с окном - в жилую комнату, меблировав ее по своему вкусу. Одежды, которой я привез с собой из Чикаго, должно было хватить еще на год-два. У меня была узкая койка, старый комод с зеркалом, миниатюрный шкаф, телевизор с видеомагнитофоном, приобретенным в местном комиссионном магазине, и невысокий книжный шкаф, забитый дешевыми изданиями романов и видеокассетами. Чтобы
На табличке, укрепленной на наружной двери, было только мое имя, белыми буквами на черном фоне. Какие услуги я оказываю, не пояснялось.
– Этот человек в «Дэйри Куин»...
– Берил кивнула на дверь, выходившую на асфальтовое поле, за которым виднелся фастфуд «Дэйри Куин». Он стоял на Триста первой магистрали, именуемой также Вашингтон-стрит, хотя за два года, что я прожил в этом городе, никто при мне не называл ее иначе как Триста первая. Впрочем, Баия-Виста тут называли Бая-Виста, а Оноре-авеню - Онор-авеню.
– ...он сказал, вы не бесчувственный.
Она подняла на меня глаза в третий, по моим подсчетам, раз и увидела грустного сорокадвухлетнего человека со стремительно редеющими волосами и черными глазами, в голубой рубашке с короткими рукавами и серых джинсах.
– Вы детектив, как в кино по телевизору, - сказала она.
– Рокфорд.
– Скорее уж Гарри Оруэлл, - предложил я.
– Я не детектив. Единственная лицензия, какая у меня есть в этом штате, это карточка с фотографией, где написано, что я служащий окружного суда. Но расследование может проводить любой гражданин. Вот этим я и занимаюсь. Выясняю факты.
– Задаете вопросы...
– Задаю вопросы.
– Сколько стоят ваши услуги?
– Пятьдесят долларов в день плюс расходы.
– Расходы?
– Телефонные звонки, бензин, прокат машины и тому подобное. Если хотите, я могу звонить вам каждый вечер и давать отчет. Отказаться от моих услуг вы можете в любой момент, предупредив накануне. Я думаю, что найду Адель дня через два-три, или скажу вам точно, что ее нет в Сарасоте.
– Хорошо, - сказала она, снова открывая сумочку и доставая кошелек, а оттуда пять десятидолларовых бумажек.
– Мне нужна квитанция.
Я взял деньги, нашел стопку желтой гербовой бумаги и написал расписку. Она взяла ее и сказала:
– Я уже говорила, что остановилась в мотеле «Бест вестерн». Комната двести четыре.
– Я запомню.
– Я протянул ей свою визитку, на которой значились только мое имя, адрес и номер телефона.
– Вы можете звонить мне сюда днем и ночью.
Берил взяла карточку, посмотрела на нее, убрала в сумочку и защелкнула замок.
– Я человек по натуре скрытный, - сказала она, - и обычно не показываю своих чувств. Я не показывала их и дочери, но я люблю ее и думаю, что она это знает. Пожалуйста, найдите ее.
– Я сделаю все, что будет в моих силах, - ответил я.
– Только еще несколько вопросов. Как ваша фамилия?
– Три. Меня зовут Берил Три. Мою дочь - Адель Три. Когда Дуайт ушел, я вернула себе девичью фамилию и дала ее дочери. Его фамилия Хэндфорд, Дуайт Хэндфорд.
– И он знает, что вы в городе и где вы остановились?
– Я не говорила ему, где остановилась. Просто встретила его на улице, он выходил из кафе напротив мотеля. Он сначала как будто испугался, а потом страшно рассвирепел. Я спросила, где Адель. Он ударил меня, сказал, чтобы я убиралась в Канзас, а если он еще раз меня увидит, то...