Месть
Шрифт:
Вскоре его сердце стало биться медленнее, жужжание притихло, и Виктор решил, что, возможно, нашел ответ. Две недели ему было легче.
А потом он снова умер.
Виктор опаздывал и знал это.
С Линденом пришлось повозиться дольше, чем предполагалось, – ждать, пока все остальные разойдутся и он останется в гараже один. А потом, конечно, дождаться неминуемой смерти и проследить, чтобы она не последовала за ним туда, где они жили последние
Его выбрала Сидни, сказала, мол, он похож на настоящий дом.
Внутри Виктора встретил аромат плавленого сыра и грохот взрыва, что донесся с экрана большого телевизора. Сидни примостилась на подлокотнике дивана, бросая кусочки попкорна Долу, а Митч согнулся у кухонной стойки, расставляя свечи на шоколадном торте.
Это выглядело таким невероятно… нормальным.
Первым его возвращение заметил пес, чей хвост заметался по деревянному полу.
Митч озабоченно глянул на Виктора, но тот лишь отмахнулся.
– Привет, – обернулась через плечо Сидни.
Прошло пять лет, а Сидни Кларк почти не изменилась. Такая же хрупкая, невысокая, круглолицая и круглоглазая, как в день их встречи на дороге. В основном отличия были поверхностными – она сменила радужные легинсы на черные с маленькими белыми звездами, а светлые волосы постоянно прятала под париками, меняя их под настроение. Сегодня вечером Сид выбрала бледно-голубой, того же оттенка, что и ее глаза.
И в то же время Сидни изменилась куда больше, чем кто-либо из них. Тембр голоса, немигающий взгляд, то, как она закатывала глаза, – Сид явно обзавелась этой привычкой в попытке подчеркнуть свой неочевидный возраст. Телом ребенок, по поведению – тинейджер.
Она глянула на пустые руки Виктора, и он прочел в ее глазах вопрос: «Неужели забыл?»
– С Днем рождения, Сидни, – сказал Виктор.
Эта череда ее дней рождения в его жизни казалась такой странной. Каждый год отмечал не только возраст, но и время, которое девочка пробыла с ним. С ними.
– Я зажгу свечи? – спросил Митч.
Виктор покачал головой и двинулся в коридор:
– Дай мне пару минут переодеться.
Он закрыл за собой дверь и пересек спальню, не зажигая свет. На самом деле, обстановка ему не подходила – голубые и белые подушки, пасторальная картина на стене, книги на полке, больше для украшения, чем для чтения. Последнему он, по крайней мере, нашел применение. Неплохая историческая книга лежала открытой, в центре покоился черный маркер. В данный момент левая страница была полностью затемнена, вплоть до последней строки, как будто Виктор искал слово и еще не нашел его.
Он скинул пальто и пошел в ванную, закатывая рукава. Включил кран и брызнул водой на лицо; белый шум крана вторил статическому электричеству, что уже вновь зарождалось в черепе. Теперь тишина измерялась минутами, а не днями.
Виктор провел рукой по своим коротким светлым волосам и всмотрелся в отражение: голубые глаза казались волчьими на изможденном лице.
Он терял вес.
Виктор всегда был худым, но
Вдоль задней части раковины выстроился небольшой ряд бутылочек с таблетками. Он потянулся к ближайшему и вытряхнул валиум на ладонь.
Виктор никогда не увлекался наркотиками.
Несомненно, предполагаемый побег от реальности имел некоторую привлекательность, но Виктор никогда не мог смириться с потерей контроля. Когда он впервые купил наркотики в Локленде, то вовсе не ради экстаза. Виктор просто пытался покончить с собой, чтобы вернуться кем-то лучше.
«Какая ирония», – подумал он и проглотил таблетку.
Виктор не проводил много времени в стрип-клубах.
Он никогда не понимал их привлекательности – его не возбуждали полуголые тела, извивающиеся маслянистые формы, – но Виктор пришел в «Стеклянную башню» не потехи ради.
Он искал совершенно определенного человека.
Пока Виктор осматривал клуб, стараясь не вдыхать облако из духов, дыма и пота, чья-то ухоженная рука погладила его по спине.
– Привет, милый, – раздался тягучий голос. Виктор бросил косой взгляд и увидел темные глаза и ярко-красные губы. – А я бы смогла тебя развеселить.
Вот уж вряд ли. Виктор много чего желал – власти, мести, контроля, – но секс никогда не входил в список. Даже с Анджи… Разумеется, Виктор хотел ее, хотел внимания, преданности, даже любви. Он заботился о ней, нашел бы способы ее порадовать – и, возможно, сам бы получил от этого удовольствие, – но секс тут был ни при чем.
Танцовщица оглядела Виктора с ног до головы, ошибочно приняв его незаинтересованность за стеснение или, возможно, предположив, что он не по девочкам.
Он убрал ее руку.
– Я ищу Малкольма Джонса.
Самозваный предприниматель, специализирующийся на незаконных вещах. Оружие. Секс. Наркотики.
Танцовщица вздохнула и указала на красную дверь в глубине клуба:
– Внизу.
Виктор почти дошел туда, когда в него врезалась маленькая блондинка. Он протянул руку, чтобы помочь ей выровняться, а девушка с певучим акцентом залепетала извинения. Их глаза встретились, и что-то мелькнуло на ее лице, кратчайший проблеск интереса – он даже назвал бы это узнаванием, но они точно никогда не встречались. Виктор отстранился, двинулся в толпу и подошел к красной двери.
Она закрылась за ним, скрыв клуб из поля зрения. Виктор размял руки, идя по бетонным ступенькам вниз, в недра здания. Коридор был узким, стены выкрашены в черный цвет, а воздух загустел от сигарного дыма. Из комнаты в глубине разразился смех, но путь Виктору преградил парень в плотной черной рубашке.
– Куда-то собрался?
– Да.
Мужик оглядел Виктора.
– Выглядишь как торчок.
– Я в курсе, – ответил Виктор, разводя руки для обыска.
Охранник охлопал его по бокам, затем повел в комнату.