Места без поцелуев
Шрифт:
– Что за мадам? – спросил Алекс.
– О господи!.. – вздохнул Туманов. – Торгует собаками, лошадьми и лесом. Ну и бабец, хочу вам сказать, мужики. Честно признаюсь, я бы ее придушил после первой брачной ночи.
Друзья с удивлением смотрели на Валентина Петровича.
– Она вопила так, что я думал: ну, Родик у себя в Купчине услышит и прибежит спасать «бедную старую женщину», как она себя называла. Ты ведь у нас слаб по женской части – все их, стерв, жалеешь.
Мужчины расхохотались и долго не могли успокоиться.
– Так, шашлычки подошли, – заметил Валентин Петрович.
Пока Александров,
Он брал с собой на вокзал Ливанова: мало ли что? Они с ним Ленкину версию послушали, и оба с ней согласились. Менты скорее всего ни Ленку, ни эту самую «бедную старую женщину», Веру Григорьевну, больше не тронут. Старший у них – капитан, которому через год-два на пенсию, и ему уже все по фигу. Ливанов ему, по указанию Туманова, две сотни сунул «за обходительное обращение». Мент, естественно, нужный протокол составит, чтоб Ленку больше не беспокоили. В общем, все довольны, и мент больше всех, потому что и так ясно: девка ни при чем, а ему еще за то, чтоб меньше служебного рвения проявлял, «зеленых» отвалили.
– Давайте за наших доблестных стражей правопорядка выпьем, – предложил Алекс. – Чтоб им и дальше так же плохо платили, чтоб они никогда не стали похожи на американских полицейских, которые взяток не берут.
– Скорее американцы нашим уподобятся, чем наши – им, – заметил Рысин. – Ну какой гаишник, например, устоит перед дорогим сердцу каждого российского мента портретом американского президента?
Туманов предался воспоминаниям и поведал друзьям, как один ныне убиенный и очень известный в городе на Неве человек в интервью скандально известному журналисту признался: мол, честного мента встретил лишь однажды – в сумасшедшем доме.
– Да, кстати, и Константин Павлович порадовал нас своим появлением, – заметил Туманов.
– Какой еще Константин Павлович?
– Окорок на вокзал пожаловал. Третий в купе, вернее, четвертый – это коммерческий директор окороковский, Куприянов. Раньше в каком-то отделе проектного института работал, чертил что-то. Теперь носится все время – то к поставщикам, то к покупателям. Живчик такой. С выставки торгового оборудования из Москвы ехал. Вот собралась компашка…
– Бывает, – пожал плечами Рысин. – Совпадений в жизни гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
Все опять молча принялись за шашлык.
Потом Александров предложил снова в парилку сходить, пищу переварить. А потом уже с девками за стол садиться – их как раз привезут к тому времени.
Приятели кивнули, и все трое пошли в парную.
– Кстати, мужики, – вдруг вспомнил Рысин, – я ведь тут со всеми нашими сегодняшними разговорами чуть не забыл. Ведь хотел вам в самом начале сказать…
Туманов с Александровым тотчас насторожились.
Рысин их успокоил, не стоит, мол, дергаться. Датчане какие-то новые утром факс прислали. На русском, между прочим. Хотят колбасную фабрику под Гатчиной строить. Ведь датские колбасы, сосиски и мясные орехи у нас неплохо идут, насколько известно. Вот и решили прямо на месте производство наладить. А институт тумановский на всю Европу уже прогремел как помощник иностранцев-строителей, так что они, естественно, тоже на поклон к царю-батюшке, то есть к Валентину Петровичу.
– Ну, я надеюсь, ты им скинул
– Понимаешь, Валентин…
– Олег, давай прямо, не тяни резину.
– Во-первых, они…
В этот момент дверь распахнулась, и в парную влетели три грации.
– Мальчики, – кричали грации, хотя кое-кто из «мальчиков» уже тянул на дедушку, – вы без нас соскучились? Мы приехали!
Ира, самая высокая из всех, начинавшая трудовую деятельность как фотомодель и приглашенная на постоянную работу Валентином Петровичем, тут же подлетела к Рысину, который был на голову ниже ее, но до безумия любил высоких женщин.
– Олежек, пойдем купаться! – потянула она его за руку.
Рысин с мольбой в глазах посмотрел на Туманова – бедняга разрывался между желанием последовать за длинноногой Ириной и чувством долга перед Валентином.
– До завтра дело подождет? – крикнул Туманов.
– Подождет. Но, может, еще сегодня успеем обсудить…
Ира уже вытягивала Олега из парилки.
Психологиня Света, натуральная блондинка, что в бане было особенно заметно, сразу же направилась к Алексу. Он, как обычно, выпучил глаза, не в силах отвести взгляда от ее налитого тела и грудей шестого размера.
– Пойдем, котик, покупаемся, – проворковала Света. – Мама сейчас тебе спинку потрет…
Самая младшая, Анжелика, прозванная Маркизой, остановилась перед «папой», изображая маленькую скромную девочку, прикрывающуюся веником.
– Ты меня попаришь, папа? – хлопая глазками, спросила она.
– Попарю, – кивнул Туманов.
Телохранители периодически выходили из комнаты, где стоял накрытый для них стол. Заходили то в парную, то в сауну, окунались и возвращались к себе. Они вели себя так, словно не замечали трех пар – мужчин средних лет и девиц, резвящихся у бассейна, в который теперь пустили теплую воду. Телохранители привыкли ко всему – насмотрелись за время работы на Туманова – и знали: на женщин принципалов можно смотреть, но нельзя трогать, даже если очень хочется. Но эти девицы им уже так примелькались, что воспринимались как коллеги по работе – тоже из штата Туманова и К°. В общем и целом так оно и было. Валентин Петрович любил постоянство во всем.
Вдосталь порезвившись у бассейна, Туманов, Александров и Рысин в сопровождении дам отправились к столу, где появились новые блюда и доходили очередные порции шашлыков.
Маркиза пристроилась на коленях у Туманова, Ира усадила себе на колени «малыша» Рысина, а Психологиня прижалась бочком к Алексу.
Начали с пива. Потом взялись за водку, закуску и шашлыки.
– Слушай, что ты там про датчан говорил? – повернулся к Рысину Валентин Петрович.
Олег оторвался от Ириных губ и сообщил:
– Факс сегодня пришел. Хотят фабрику строить.
Об этом компаньоны Рысина уже слышали. Ну и что? Мало к ним факсов от датчан и прочих скандинавов приходит?
– Фабрика колбасная. Под Гатчиной.
– Почему под Гатчиной? Другого места, что ли, не нашли? – пожал плечами Туманов.
Александров заметил, что уж, наверное, место не с потолка взяли. А почему именно Гатчина – у датчан узнать можно, если это так волнует Туманова.
Валентин Петрович попросил Олега Рысина продолжать.