Места

Пригов Дмитрий Александрович

1v| o2630 Это мягкое мясо вершинное ног Где чулок окончается чистый Это клюв разделяющий месиво ног О, в тюрьму меня лучше, чекисты! Я признаюсь, что был мериканский шпион Что Кремля подготовил взрыванье Только все позабыл я про Альбион И той штуки забыл я названье

10.

1v| o2631 Не столько женское сколько свое Отдельно ходяще, несуще с собой Под юбкой прячуще, но отвое ванное с потерей в силе живой И это все так с отделеньем лица И тонких субстанций по имени пять Заведомо летучих, чтоб в теле самца И душу самца чтобы не оскорблять

11.

1v| o2632 Как много девушек красивых

Средь соразмеренных частей Группо-влекомо не спесивых Под скрип ломаемых снастей Или несет их твердый ветер Единый обнажая пах Когда одна за всех в ответе Один за нас в ответе – прах

12.

1v| o2633 Чем губит женщину иной Она всегда живет с поличным Покуда прут почти стальной Ей вогнан в тело неприличный Обереги! и сбереги! Побереги об этом чуде! Пока на берегу реки Лежат пленительные люди

13.

1v| o2634 Когда прекрасная отроковица Лежит как роза и проткнул кинжал В цвету, в соку, в крови и в сукровице И ничего вокруг прошедшего не жаль И в этом деле самый центр коснут После которого – бежать, бежать Лететь, лететь, забыть, забыть, забыться Вернуть, родиться, быть и не узнать

Частушки

1v| o2635 Эй, Ерем, да ой Ерем! Что же с нами будет Коли вместе все помрем Может легче будет1v| o2636 На дворе стоит утюг С маленькой привескою Ничего я не хотю Знать антисоветского1v| o2637 Эй вы, девки, кому рады Аль увидели вдали Эй, товарищ, камарада Давай, Африку спалим1v| o2638 Из старушкина узла Выпала горошинка Я всегда был против зла Был за все хорошее1v| o2639 На дворе ведро стоит С мыльными осадками Мой миленок говорит Что не любит сладкого1v| o2640 Как с под самой высоты Обвалилась полочка Ой, милая, это ль ты Девка-комсомолочка1v| o2641 Птичка по небу летела Сжал мозолистый кулак Ее маленькое тело Головой об землю – бряк!1v| o2642 Как два сокола сидели На одной да веточке Свое время отсидели А мы теперь сироточки

Труднонаписанные стихи

1993

Предуведомление

Есть такая широко распространенная иллюзия, что стихи писать просто. Т[o] е[сть] взял, да и написал. Да, стихи писать просто, но в другом смысле. Просто писать не стихи, просто писать слова стихотворным способом. А стихи-то писать сложно. Я помню, как во дни молодости (ну, не такой уж и молодости) ходил я по какому-то залу и встретил своего знакомого Евгения Маратовича Бачурина, который вдруг отвернувшись, позвал проходящего: Дима! Подошел поэт Бобышев. – Дима, сказал Бачурин, указывая на меня – Вот тоже Дима и поэт. Ну, стихи, может, он и пишет…! – ответствовал Бобышев, глядя искоса куда-то вверх над моим левым виском. И он был прав. Теперь я знаю. Стихи писать просто, пока тобою не овладеет мысль, что их писать сложно, непереносимо сложно, просто невозможно. И вот тут надо терпеть, терпеть, пока их опять не станет писать легко. Но это будут уже не та первичная легкость, а вторичная, как легкость тяжелооперенного крыла.

1v| o2643 Всю ночь он беспробудно пьет Под утро же стуча зубами Он видит демонов помет Над собой И собственное прозябанье Он видит Сверло алмазное берет Просверливает в сердце дырку И все, что дорого – кладет Туда Уходит, на ноге лишь бирку Оставляет1v| o2644 Где кошка кошке глаз не выклюет Там множество иных проблем Сефирических — Как из обрывков смерти выклеить Среди снегов Тропинку в город Вифлеем Прерывающуюся беспрерывно И как по признаку трехзначному Оповещающему Пройдя это за пядью пядь Разъезды конные казачие Минуя, возвращаться вспять В Россию, естественно1v| o2645 В немецком старом городке В глубинке Среди готических построек В безумно жаркий летний день Домой, в тенистый

сад пробраться И вздохнуть И черной строгой униформы Снять сапоги и китель потный В саду на стул плетеный бросить И вымолвить: О, Господи, сколько работы! Скорей бы осень И в отпуск1v| o2646 Я помню, на уроке пенья Не балуя взаимный слух Мы походили на скрипение Уключин, испускавших дух Но ежедневно, еженощно От школы к школе в высотах Перелетая, в дивный мощный Выстраивался всем на страх А иным на радость и восторг Встречный гимн1v| o2647 Зенон земную черепаху Успокаивает: Спокойно! я как пятью пять Не дам ему тебя догнать Хоть стой, хоть пяться, или праху Хоть Уподобься! — Да как же, вот он нас вдвоем — Плачет черепаха — Сейчас… – Так это он в своем Неистинном измерении А в моем и твоем Ему ни за что нас не догнать1v| o2648 Две крапивоньки взросли На асфальте под окошком Прибежали злые кошки Зубы черные, и злы Сами-то Съесть хотят А первая крапивонька — Это буду я А вторая крапивонька — Это будешь ты А у нас тоже – коготочки Не дадимся этим злючкам Кошачевидным1v| o2649 Два старых гомосексуалиста Спокойно жили, содержали Кафе В Амстердаме Прошли два русские туриста И так их громко осмеяли — Дикость какая! Гомосексуалистам амстердамским давно уже, наверное, не доводилось встречаться с таким и такими — За страну обидно Нашу1v| o2650 Ленин Троцкому сказал: Ты бы сбежал на вокзал Да и местечко заказал! — А он и сбегал на вокзал Да местечко и заказал А Сталин строго наказал Троцкого: Зачем бегал на вокзал И местечко заказал В неведомое Зачем? А? Политика есть искусство реального А мне Ленин сказал! — Не знаю никакого Ленина!

Стратификации

1995

Предуведомление

Страсть всеобщей стратификации окружающего мира сопровождает человечество с первых же его культурных вздохов. Она обретает вид мифологии, ритуалов, социальных и военных иерархий, научных и квазинаучных теорий, а также всяческих шутовских, игровых и детских табелей о рангах. Собственно, наибольшей чистоты и всеобщности в этом отношении в наше время достиг рынок с его денежным эквивалентом. В свете этого понятны побудительные причины моих слабых попыток в разрозненных областях, но в неложном направлении.

^*

Датчане смеются как люди, и если их принять за 1, то англичан можно обозначить как 0,9, французов – как 0,8, швейцарцев немецкоговорящих – как 0,6, немцев – как 0,2, итальянцев же опять как 0,85, русские могут понять на 0,5, а китайцы уже 1,2, демоны их –8, демоны остальные –5, вампиры, оборотни, сосуны и вонючки –2. Про ангелов не говорится. Святые, наверное, где-то на абсолютном нуле, но в иной классификации.

Если вкусовые качества арбуза можно принять за 1, то селедке следует приписать также 1. Икре красной, в зависимости от ее склизкости, от 1,1 до 0,8. Хлеб черный 0,8. Чуть-чуть поджаренный уже тянет на 0,89. А поджаренный остывший сразу 0,7. Малина, клубника, салями, мороженое, пиво, сыр 0,91. Плавленый сыр 0,5. Взбитые же сливки 1,58. Все сжаренное на адском огне 11,59. Все утихшее, сдавшееся, успокоенное и примиренное колеблется между –0,000014 и +0,000013.

Если достоинства русской литературы обозначить через 1, то китайская потянет на 0,99. Немецкая на 0,89. Английская на 0,87. Французская на 0,785. Испанская и итальянская на 0,75 каждая. Я потяну на 0,31. Отсвет от русской литературы, могущий быть оцененным в 0,05, дает в сумме с моим личным показателем 0,36 – что совсем неплохо. Даже чистый нуль у нас, учитывая отсвет в 0,05, имеет положительное значение.

Если принять кита за единицу не веса и силы, но экстенсиала образополагания как 1, то лев, в зависимости от насыщенности геральдичности ситуации, будет принимать значения где-то между 1,2 и 0,88. Крыса тоже между 1,3 и –0,3. Собака – 0,61. Кошка – 0,60. Кролик – 0,11. Русалки и лешие – –0,9. Черти – –9,3. А вот такая мелочь, как комар, тоже колеблется между 1,2 и –1,2.

Ясно, что если чему-то приписывается значение 1, то ряд, идущий, возникающий за этим, уменьшается, начиная примерно с 0,99, затем 0,98, затем 0,92 и т.д. Возрастающий же ряд будет 1,1, затем 1,11, затем 1,111, затем 1,1111. Резкий же перескок, типа 7 – будет означать, что привлечен ряд, условно встраивающийся в эту классификацию. Определение же в последовательности типа 1, затем 2, затем 3 означает расширение стратификационной стратегии до понятия всеобъемлемости.

Простота и изящество венского стула позволяют принять его за 1. Тогда все мягкие вещи будут определены в пределах от 0,9 до 0,7. Шкафы и столы от 0,83 до 0,59. Ложки, вилки, ножи от 0,98 до 0,43. А вот стеклянные изделия от 1,3 до 0,8. Фантомы могут взлетать до 5. Иные же немыслимые уникумы значат 9,8. Но тут же рушатся до –5.