Место действия - Южный Ливан
Шрифт:
— Надо ждать, когда израильская авиация нанесет особенно мощный удар, — склонил голову Волк.
— Увы, — лицо шейха отражало искреннее неподдельное горе. — Увы, мы не можем ждать, когда это случится. Слишком быстро мужество оставляет наших людей… Мы не можем терять это время…
— Так значит… — внутренне цепенея от внезапной догадки начал Волк.
Даже все время скептически усмехавшийся Фашист опасно подобрался, подавшись вперед всем телом и внимательно всматриваясь в прикрытые веками глаза шейха. Тот скорбно склонил голову, соглашаясь.
— Когда и где? — голос
— Три ваших обычных ставки, — холодно отрезал Халиль. — Необходимо подорвать жилой дом в деревне Кфар Кана. Подорвать вместе с жителями, так чтобы было максимальное количество жертв среди гражданского населения.
Волк замер, не веря собственным ушам, так это чудовищное предложение прозвучало в устах шейха буднично и просто. Зато Фашист, уже обдумывавший предстоящую операцию, тут же уточнил:
— Как это должно быть связано с Израилем?
Шейх хрипло рассмеялся.
— Конечно, идеальным вариантом было бы подорвать дом во время налета израильской авиации. Но вы ведь не захотите закладывать взрывчатку под бомбами, правда? Да и какой смысл подрывать жилье, если все люди в это время будут в убежище?
— Разумеется, — сухо отозвался Фашист, начав выстукивать пальцами на полированной столешнице какой-то неизвестный Волку марш.
— В таком случае план таков: в этой деревне как минимум два десятка многоквартирных домов. Бомбят ее часто. Хотя бы одна бомба должна во время очередного налета ударить рядом с каким-нибудь из них. Нужно отследить этот момент. И после налета подготовить и произвести подрыв дома в то время, когда жители уже вернутся из убежищ по своим квартирам.
— Если подрыв готовить и производить после налета, то сложно будет увязать это с действиями вражеской авиации.
— Это уже не ваша забота. Ну, скажем, наши эксперты обследуют место трагедии и дадут четкое заключение о том, что дом обрушился в результате того, что был поврежден во время налета. Или найдем еще какой-нибудь приемлемый вариант. Это уже не ваше дело. От вас требуется только осуществить подрыв.
— Наши гарантии?
— Какие гарантии? — натягивая на лицо маску удивленного простака, переспросил Халиль.
— Гарантии, что вы не решите нас после операции зачистить, как нежелательных свидетелей, — жестко рубанул Фашист. — Или, скажете, что такой вариант не приходил вам в голову?
— Что ж, не буду отрицать, — с подкупающей искренностью улыбнулся шейх, разводя руками. — Думал, думал и об этом…
— И что? — Волк с искренним интересом глянул на шефа.
— И ничего, — благодушно отозвался Халиль. — Подумал и отказался от этой идеи. Решил, что ликвидировать вас нерентабельно. Словам вашим все равно никто не поверит. Да и кому вы будете рассказывать об этом? Трибуналу? Ведь кровь невинных жертв окажется в первую очередь на ваших руках, не на моих! Мы будем с вами в одной лодке. Так зачем, при таких обстоятельствах, мне лишаться моей лучшей диверсионной группы?
— Хотелось бы все же более ощутимых гарантий, — с мелькнувшими в голосе жесткими нотками отрезал Фашист.
— Из гарантий, будет лишь мое слово, — ожег его злобным
Показное добродушие сползало с его лица, как сползает под струей растворителя старая автомобильная краска, обнажая серую сталь.
— Мало, — невозмутимо отозвался Фашист. — Человек своему слову хозяин: хочет дает, хочет обратно забирает… Если тебе нечего больше предложить, то мы отказываемся. Ищи других дурачков…
— А вы уже не можете отказаться, — яростно сверкнул глазами шейх. — У вас уже нет выбора!
— У человека всегда есть выбор… — меланхолично протянул Фашист, болтая в воздухе носком правой ноги, закинутой на колено левой.
— Он хочет тебе сказать, Фаш, что мы выйдем отсюда живыми, только если согласимся… — внимательно вглядываясь в лицо Халиля, произнес Волк. — Иначе нас просто не выпустят. Мы уже нежелательные свидетели, мы знаем об его планах, и теперь он нас не отпустит. Единственный шанс остаться в живых, сделать, как он говорит. Тогда мы тоже будем замазаны по уши, и он, может быть, решит поверить в наше молчание.
Шейх едва заметно кивнул, подтверждая правоту наемника.
— Вот как… — протянул, качая головой Фашист.
Волк кинул в его сторону быстрый тревожный взгляд, уж очень не понравился ему тон напарника. По лицу Фашиста ползла знакомая змеиная улыбка, абсолютно не отражавшаяся в ставших пустыми и холодными глазах. Такое выражение лица у напарника Волк уже видел неоднократно, и всякий раз оно оказывалось верным предвестником крупных неприятностей ожидавших всех окружающих.
— Фаш, — начал он, примирительно вскидывая вверх раскрытые ладони. — Не надо…
Грохот распахнувшейся двери прервал его. В кабинет ввалился задыхающийся от быстрого бега боевик в черном комбинезоне коммандос.
— Господин! — захлебываясь выдавил он. — Господин! Они вошли в город! Кяфиры в городе, начался штурм! Вам надо срочно эвакуироваться! Они скоро будут здесь! Я и мои люди проведем вас по тоннелям за пределы города.
— Вот и хорошо, — заторопился Волк. — Бегите, Халиль, ваша жизнь слишком ценна для Партии Аллаха. А мы с напарником пойдем, посмотрим, чем мы можем помочь наверху. Там к тому же наши ребятки одни, без присмотра остались…
Он почти тащил за рукав, упирающегося Фашиста, все еще прожигавшего шейха ничего хорошего не сулящим взглядом.
— Не вздумайте позволить им себя убить, — сухо предупредил Халиль. — Когда настреляетесь, немедленно выбирайтесь из города и свяжитесь со мной по рации, частоту и позывные вы знаете. Хотите вы того, или нет, нам придется вернуться к этому разговору.
— Конечно, конечно… — китайским болванчиком кивал Волк, изо всех сил выпихивая Фашиста из комнаты.
Когда они выскочили из подземного укрытия на поверхность, то сразу поняли, что штурм действительно начался и драка идет не шуточная. Со стороны северной окраины города неслась ожесточенная автоматная перебранка, в звонкие голоса родных «калашей» вплеталась более глухая скороговорка американских винтовок, бухали подствольники, хлопали разрывы ручных гранат. А вскоре над головами повис зловещий минометный вой.