Место исторической географии в востоковедных исследованиях

Гумилев Лев Николаевич

И второй пример, из числа общеизвестных, связанный на этот раз с медицинской географией – разновидностью биогеографии, В XIV в. по всей Европе прокатилась «черная смерть» – чума. Там, где население жило скученно, естественно, смертность была больше; там, где население было немногочисленно, даже при равном проценте потери, ослабление страны было ощутимее. Так, поволжские города – Сарай, Хаджи-Тархан и другие – пострадали от чумы сильнее, чем кочевья степняков, В результате

ослабела власть золотоордынских Чингисидов, а увеличился удельный вес ногайских орд и наступила «Великая замятия». За власть боролись западные кочевники под руководством Мамая с восточными, предводительствуемыми Тохтамышем, а поволжские татары не имели сил для того, чтобы выдвинуть своего претендента. Константинополь пострадал настолько сильно, что территория Византийской империи оспаривалась турками у сербов и итальянцев, а не у греков. Чума не была, конечно, причиной гибели империи, но способствовала ей. Короче говоря, явление природы – инфекция – более или менее значительно отразилось на перипетиях политической истории затронутых ею стран, но не на характере социальных отношений. Феодальные порядки в Восточной Европе исчезли только с торжеством капитализма.

Четвертое приближение – уже не вся история культуры как целое, но лишь только отдельная эпоха. Социальные противоречия станут расплывчаты, а отчетливы и выпуклы характеры и судьбы отдельных людей. Тогда историк Арабского халифата будет говорить о необузданности Абу Бекра, железной воле Омара, легкомыслии Иездегерда, предусмотрительности Моавии, влюбчивости Али и расчетливости Амра. История будет казаться поприщем для соперничества великих людей. Фоном станет эпоха, которую рассматривали в предыдущем приближении как основную и конечную цель изучения. Здесь применимо географическое народоведение, ибо каждый человек принадлежит к своему этносу и руководствуется свойственными ему обычаями, что особенно ощутимо в зонах этнических контактов. Но это еще не предел.

Пятое приближение – в поле зрения оказывается один человек. Если этот человек – Пушкин, возникает пушкиноведение. Но здесь история смыкается с биографическим жанром и перестает быть сама собой, В качестве вспомогательных наук применимы психология и генетика, но не география. Шкала исчерпана. Однако использование предлагаемой методики связано с некоторыми трудностями, отсутствующими при обычном историко-филологическом подходе. Прямое цитирование источника, пусть аутентичного, следует признать не заслуживающим полного доверия. Критическая обработка текста тоже дает лишь полуфабрикат. Только сводка достаточно большого числа фактов позволяет начать поиски

логики событий, т.е. их внутренней связи. И наконец, обнаружение связей дает возможность проникнуть в глубину закономерностей, Эта многоступенчатость познания, несомненно, затрудняет ход исследования. Этим сложным путем мы можем ответить на вопросы: как и почему появляются и исчезают народы? Чем, кроме внешних признаков вроде языка и традиций, они различаются между собой? Где в человеке проходит граница между общественной и биологической формами движения материи? И каковы истинные взаимосвязи человеческих коллективов с природой? Но ответы на эти вопросы выходят за рамки данной статьи, представляющей лишь описание методики подхода к проблемам науки этнологии (подробно см.: [ [xxxi] ] [ [xxxii] ]).

[xxxi] Гумилев Л.Н. О термине «этнос». – Доклады отделений и комиссий ВГО (Этнография). Л., 1967, вып.3, стр. 3-17.

[xxxii] Гумилев Л.Н. Этнос как явление. – Доклады отделений и комиссий ВГО (Этнография). Л., 1967, вып.3, стр.90-107.

Теперь можно подвести итог. История человечества проходит на фоне постоянно меняющейся географической среды. Спонтанное общественное развитие через историю и этногенез непрерывно взаимодействует с природным окружением. Географические науки предоставляют историку информацию о состоянии природной среды и направлении ее изменений. Эта информация, с одной стороны, дополняет наши знания об исторических процессах, а с другой – корректирует данные источников письменных в плане их достоверности и полноты. Как всякая другая группа источников, географическая информация освещает не всю проблему, но она действительна для всех эпох и территорий, населенных людьми. Для исторического синтеза необходимо сочетание всех имеющихся источников, как-то: письменных, нарративных, актовых, эпиграфических, а также археологических и этнографических. Степень их использования зависит от предложенной нами шкалы приближений. Последняя позволяет уподобить способ исследования судеб народов приемам, принятым в естественных науках о Земле, не имеющих пока возможности выразить наблюдаемые явления в числовых значениях (что, впрочем, не всегда нужно).

Комментарии