Место нашей любви
Шрифт:
– Отвали, он красивый, - взвилась я. Вот, что она пристала! С лица воду не пить.
– Ну, подумаешь, шрам на щеке. Страшно, конечно, не спорю. Но глаза-то у него какие, а тело!
– пыталась объяснить я ей очевидное.
– Он урод, - припечатала Люська и занялась приготовлениями к вечеру.
– Ты не права, он - красавец, - пробурчала я, устраиваясь на кровати.
– Да ни разу!
– воскликнула подруга и начала перечислять недостатки манаукца.
– Что это за нос? Широкий такой, что муха залететь может. А брови! Проредил бы для приличия. А губы?
– Нормальные губы, - спрятала я альбом, засунув под кровать. Как же я хотела поскорее отправить его
– А глаза-то, глазюки, - пыхтела Люся, намазывая крем себе на лицо.
– Не смотрит, а дыру прожигает. Это хорошо, что рисунок чёрно-белый.
– Всё, замолчи!
– приказала я ей. – Иди, давай, размножайся и плодись с унжирцами.
– И пойду, - обиделась Люська, забирая с собой косметичку, отправилась в ванную. А я осталась лежать в одиночестве. Перед глазами всё ещё стоял образ манаукца. Настоящий хищник, выслеживающий свою добычу. Поймав настрой, я свесилась с края кровати и достала альбом. Села удобнее на подушках, приготовила рисунок и принялась дорисовывать по памяти. Не понимаю Люську. И чего она говорит, что он урод? Конечно, не классическая красота, но в этих выразительных чертах было что-то удивительно притягательное, особенное. Я таких никогда не встречала, даже среди манаукцев, которые занимались с ним в том зале.
Подруга ушла, пожелав спокойной мне ночи, и заодно похваставшись, что ей покоя сегодня не предвидится. А я продолжала рисовать, с наслаждением нанося последние штрихи. Осмотрев законченную работу, прикоснулась к листу губами. И что мне теперь делать? Я же умру, если не смогу вновь его увидеть. Грустно вздохнула и убрала рисунок. Забравшись под одеяло, стала придумывать план. В детстве я часто на палку зеркальце привязывала и подглядывала за родным братом. Может сделать так же. Не пройдет, есть вероятность, что зеркало отблеск поймает и всё, конец мне придёт. Были случаи, когда манаукцы, не объясняя причины, могли с лёту без предупреждения бить неугодных. Только потом при разбирательстве выяснялось, что пострадавший посмел нелестно отозваться о них. Нет, мне подглядывания манаукец точно не простит. Мне так резко стало плохо, когда, наконец, до меня дошёл весь ужас происшествия. Да какое там, ещё раз! Я теперь платок стану завязывать так, как нонарцы учили, одни глаза только видны и будут!
Вот я глупая! А если записи с камер посмотрят? Я же прямиком сюда прибежала! Хотя кто ему даст. Он же модифицированный, а станция земная. С облегчением выдохнула, расслабляясь, и со спокойной душой прикрыла глаза. Тяжелые веки сомкнулись, и я уснула практически мгновенно. Сквозь сон я услышала, как в комнату прокралась подруга, мышью юркнув к себе в кровать. А вот когда я чётко услышала приглушенные всхлипы, поняла, что поспать не получится.
– Люся?
– прошептала я в темноту. Подруга притихла, потом перебралась ко мне на кровать и завыла. Понятно, всё же влюбилась. Хотела бы я знать, на что все эти глупышки рассчитывают? Она же будущий посол, должна же понимать, что унжирцы никого не любят. У них нет этих понятий. Выплакавшись, Люся решила излить ещё и душу.
– Я не спала с ним, - первое, что она мне сказала. Вздох облегчения я сдержать не смогла. Даже представить не могу, что с рыжей сделала бы её бабушка, если бы она, не дай Создатель, решилась довести всё до конца.
– Он Маришку ещё пригласил, представляешь?
Открыв рот от удивления, ещё раз воздала молитву Создателю, что надоумил унжирца на групповой сеанс. Самовлюбленная Люсенька такое никому не прощала.
– Подлец!
– воскликнула я, в поддержку подруги.
– Козлина!
– поддакнула мне она, горько
Я тяжело вздохнула. Не знала, что ещё сказать, так как была рада сложившейся ситуации.
– Знаешь, что он мне сказал?
– жалобно спросила Люся, желая ещё поделиться своим горем.
– Откуда?
– Он сказал, что я закрепощённая и фригидная!
– с жаром воскликнула она, доверчиво вглядываясь в мои глаза.
А я что? Округлила глаза, насколько могла и заругалась:
– Да, что он о себе возомнил? Да кто он вообще такой? Фригидная! Да он вообще знает, кто это такие?
– Козлина, - всхлипнув, жалобно протянула подруга, вытирая слёзы одеялом.
– Тварь, - выдохлась я на последнем слове и стала продумывать план мести.
– Нам нужен Вова и Вадик.
– Зачем?
– не поняла меня Люся.
– Как зачем? Будем мстить! Мы ему ещё покажем, кто тут фригидная. Слово откуда-то узнал стародавнее, - негодовала я, разглядывая белый потолок, просчитывая шаги.
– А как?
– пискнула Люся, с надеждой глядя на меня.
– Ну, есть намётки. Правда, нам потребуется мужская сила. И эта, как её, ну та, которая у нас из архива нос не показывает. Как звать её? Всё время забываю. Наша старая дева, чьей девственностью пугали плохих мальчиков у нас на курсе.
– Линда-а-а-а, - восторженно выдохнула подруга, садясь на кровати.
– Ну, ты и стерва!
– Ой, да ладно, сама такая же, - радостно оскалилась ей в ответ.
– Завтра приглашаешь его и говоришь, что согласна на всё и уже всё для этого приготовила. Раскаяние сыграй как надо, чтобы поверил и проникся. А я с Вадиком приготовлю комнату свиданий. Вовка у нас приведёт книжного червя, а ты унжирца и всё, мышеловка захлопнулась.
– А вдруг не получится?
– засомневалась Люся, нервно теребя одеяло.
Я усмехнулась, но наш с Вадиком секрет открывать не собиралась. Вот если бы она проходила практику с нами, то тоже бы знала, что в одну очень занимательную комнату никак нельзя входить. А то любой находящийся рядом с тобой сокурсник оказывается до безумия привлекательным и таким соблазнительным. Если бы нас посол Оторун Какхан за уши оттуда не вытащил, то я просто не знаю, как смотрела бы ему в глаза. Ладно, Вадик, он сам оказался в такой же ситуации, а вот изверг верещал на нас целый час, противно взвизгивая, что ходим без присмотра, суём нос во все щели.
– Всё получится! А теперь спать!
– скомандовала я, забираясь под одеяло, и мечтательно улыбнулась. Как же я люблю делать людям приятное, но инкогнито. Уже представляю счастье старой девы, как она обрадуется. Ведь ночь с унжирцем особенная, волшебная!
***
С утра я носилась как угорелая. Сначала сбегала на первый уровень, отправила по почте рисунок сестре. Потом поднялась в сектор нонарцев на утреннюю молитву, потом, пока никто не видел, сбегала в тайную комнату, откуда украла ароматические палочки. Вернулась в часовню, где усердно помолилась, так как помощь свыше никогда не помешает. А потом договорилась с Вадиком, который настолько устал от нудной размеренной жизни нонарцев, что принял предложение с большим энтузиазмом, обещал даже жучков натыкать, чтобы подсматривать за экспериментом и записывать весь процесс. А вдруг всё пойдет не по плану! Я была не против, к тому же компромат, как нас учили - это сила давления во время переговоров. К обеду я так вымоталась, что идя в столовую, не сразу сообразила, что я вижу, когда смотрю на монитор. Спасибо подруге, которая дернула меня за рукав и громко крикнула на весь холл, полный разнообразного народу.