Место нашей любви

Окишева Вера Павловна

– Да? – удивлённо ответила та, причём сразу, что очень странно.

– Натка, я попала! Бери маму, и немедленно валите к твоему папе. Поняла меня? – быстро затараторила, в любой момент ожидая, что меня сейчас схватят бравые ребятки из службы безопасности, но пока коридор был пуст.

– Да уже собираемся. Папа звонил, сказал, что скоро прилетит за нами. Мама очень переживает, и ты из разряда непутевой перешла в паршивки, - посмеивалась надо мной сестра, но я слышала, как она напугана.

– Люблю, пока, - выдохнула и отдала ошарашенному парню комм. А сама пошла обратно, заодно заскочив

в санузел, чтобы с чистой совестью облегчиться.

Когда вернулась, меня одарили очень подозрительным взглядом, но промолчали. Последний час полёта прошел в напряжённой обстановке. Я запомнила всех представителей следственной комиссии: как кого зовут, как выглядит, что от них ожидать. Когда мне рассказывали про Викрама, я внимательно слушала и понимала, что совершенно ничего о нём не знала. Он был непростой манаукец, совсем непростой. И никакой не тренер! Он был начальником службы безопасности. Холост, что порадовало. Детей нет. Вредных привычек тоже. Наши ребята его считали очень опасным. Вздорный характер - наименьший из его недостатков. Испугалась, когда узнала, что он мстителен и злопамятен. Слабости к женщинам не проявлял, и до некоторого времени подозревался в любовной связи с другом – помощником посла, неким Джохаром Нитпином.

А не его ли голос я слышала тогда в номере? Уж лучше бы не подслушивала и оставалась в счастливом неведении! А наши-то, совершенные бестолочи! Как можно было Вика подозревать в мужеложстве! Да он же так смотрел на меня, что никаких подозрений на этот счёт у меня даже не возникло. Настоящий мужик! Самец! Красавец!

А я такая глупая, он же меня не простит! Он ведь боялся именно того, что я сбегу. И я сбежала, полностью оправдав его опасения!

– Госпожа Новик, будьте внимательнее! – требовательно позвал господин Треллони и продолжил расписывать Викрама.

Богат. Уже давно живет на станции «Астрея» с дипломатической миссией. Возраст примерно около тридцати пяти. С трудом скрыла удивление, а по нему не скажешь, такой энергичный! Про шрам мне ничего не рассказали, наверное, сами не знают.

Собрав всю информацию воедино, получилось, что я дура набитая. Сама упустила свое счастье из рук! Да, мне тяжело жить в четырёх стенах и не хочу превращаться в курицу-несушку. Мне нужно постоянно быть в движении, заниматься чем-нибудь интересным, быть в гуще событий, кружить головы парням, флиртовать, я ведь не монахиня, но и продажной девкой никогда не была.

– Он уже прилетел на место. Вы свободны в выборе методов воздействия, но он должен думать о чём угодно, только не о работе. У вас очень сложная миссия, госпожа Новик, и вы должны отнестись к ней со всей серьёзностью. Сами понимаете, что в случае провала, мы будем вынуждены применить санкции по отношению к вам, и ваше будущее будет тёмным и беспросветным. Я сам прослежу за этим.

А вот это он зря сказал. Последнее напутствие возымело обратный эффект. Если он пытался меня посильнее запугать, то напрасно. Он меня только разозлил. И теперь я очень мечтаю встретиться с Викрамом, но уже по личным вопросам.

Прибыли мы на военный крейсер «Быстрый», где и собиралась вся следственная группа. Унжирцы яркими красками в одежде и внешности очень выделялись на фоне серых нонарцев и хмурого Викрама. У меня

ноги подогнулись, когда он бросил на меня равнодушный взгляд таких любимых красных глаз. Выбор наряда для меня сделал господин Треллони - белый костюм. Юбка была настолько узкая, что шагнуть нормально было нельзя, приходилось семенить мелкими шажками. Про шпильки вообще молчу. Зачем их надевать, если тонкий каблук проваливается в решётку пола в коридорах и на лестницах, даже стоять проблемно, а не то, что идти?

Вик делал вид, что мы абсолютно незнакомы. Безразличие и ни капли узнавания! А может он меня и правда не узнал? Конечно, макияж я сделала непривычный. Он меня никогда не видел с такими чрезмерно накрашенными глазами и красной помадой. Личико у меня разукрашено знатно, как у прости... Прости меня, мамуля, грешную, но дочь твоя выглядела, как женщина легкомысленного поведения.

И всё равно было обидно за себя. Улыбнулась, хотя какое там улыбнулась. Через силу растянула губы, жадно глядя на самого прекрасного на свете. Викрам возвышался над всеми остальными, подавляя своей мощью. Военный костюм Манаука был предельно скромен, тёмно-синего цвета. Минимум знаков отличия. Высокие ботинки на толстой подошве.

Я вцепилась в поручень двумя руками и не могла шагу ступить. Вик продолжал делать вид, что так и не узнал меня. А может и не желает узнавать. Он же злопамятен! Перед глазами всё поплыло от пелены слёз, готовых сорваться с ресниц в любую секунду. Я глубоко задышала, сдерживая их и пытаясь хоть немного успокоиться.

– Госпожа, вам плохо?
– раздался участливый мужской голос за спиной.

Обернулась и не сразу узнала мальчика в очках. А вот он меня узнал и чуть ли не кубарем скатился по ступенькам вниз, не желая общаться со мной. А жаль, от помощи я бы сейчас не отказалась.

Наша делегация уже спустилась к следственной группе. Рукопожатия, поклоны, приветствия звучали на разных языках и разными голосами. Я осторожно попробовала шагнуть на ступеньку. Подол юбки больно впился в ляжку, каблук тут же благополучно провалился в дырку. Я взмахнула руками. Пошатнулась, но, вцепившись в поручень, удержала равновесие. Такими темпами ещё часа три буду спускаться.

Ещё шажок, и ещё. Я даже приноровилась кое-как идти. Надо просто боком это делать. Осмотрелась, понимая, что никто помощь мне предлагать не собирается. Вся делегация направлялась к выходу. Журналисты рванулись за ними как стая хищных рыб, выслеживающих свою жертву. Господин Треллони бросил на меня недовольный взгляд и отвернулся, обратив всё внимание на Ундину Ло, председателя следственной группы.

Тяжело вздохнув, продолжила спуск. В какой-то момент меня от этого занимательного процесса отвлёк посторонний звук и я, подняв голову, испуганно ахнула, встречаясь с недовольным взглядом Викрама. Оступившись, взмахнула руками, заваливаясь назад. Но постыдно упасть мне не дали сильные надёжные руки.

– Вик, - с облегчением выдохнула, обвивая его шею руками.

– Ты убиться решила? – прошипел он в ответ.

– Вик, прости, но лучше не приближайся ко мне. Умоляю, сделай, как я прошу, - зачастила шепотом, понимая, что даже, если на мне и есть прослушка, то я всё равно не смогу предать его. Никогда не смогу.