Место назначения неизвестно
Шрифт:
– Это выглядит невероятным.
– Знаю. Здесь почти все время чувствуешь себя как во сне. Слава богу, тут нет детей! Вы должны радоваться, что бездетны.
Питерс почувствовал, как внезапно напряглось ее тело.
– Простите, я ляпнул что-то невпопад. – Он подвел Хилари к стульям. – Я вас обидел?
– Нет, это не ваша вина. У меня был ребенок, и он умер – вот и все.
– У вас был ребенок? – Он изумленно уставился на нее. – Я думал, вы замужем за Беттертоном всего полгода.
Хилари покраснела.
– Да,
– Понятно. Самое скверное в этом месте то, что ничего не знаешь о прошлом соседей, поэтому рискуешь сказать что-то не то. Мне трудно представить, что я ничего о вас не знаю.
– Как и я о вас. Ни где вы росли, ни какая у вас семья.
– Я рос в строго научной атмосфере – среди колб и пробирок. Никто вокруг ни о чем другом не думал и не говорил. Но я не был вундеркиндом. Гением была моя сестра. Она могла стать второй мадам Кюри, открыть новые горизонты…
– И что с ней случилось?
– Ее убили, – коротко ответил Энди.
Хилари поняла, что речь идет о трагедии времен войны.
– Вы любили ее? – мягко спросила она.
– Больше, чем кого бы то ни было. – Питерс внезапно поднялся. – Что болтать о прошлом – у нас достаточно теперешних неприятностей. Посмотрите на нашего норвежского друга. Если бы не глаза, можно подумать, будто он сделан из дерева. А этот его чопорный поклон – как будто голову дергают за веревочку.
– Это потому, что он высокий и худой.
– Не такой уж он высокий. Примерно моего роста – не более шести футов.
– Рост бывает обманчив.
– Да, как паспортные данные. Взять того же Эрикссона. Рост шесть футов, светлые волосы, голубые глаза, продолговатое лицо, деревянные манеры, нос средний, рот обычный. Даже если добавить то, что не указывают в паспорте, – говорит правильно, но чересчур аккуратно, – вы все равно не получите полного представления о том, как в действительности выглядит Торквил… Что случилось?
– Ничего.
Хилари смотрела на Эрикссона. Ведь это описание Бориса Глидра! Почти слово в слово совпадающее с тем, которое она слышала от Джессопа. Возможно, именно поэтому Торквил Эрикссон внушал ей страх? Неужели… Она резко обернулась к Питерсу и осведомилась:
– Полагаю, он в самом деле Эрикссон? Он не может быть кем-то еще?
Питерс с удивлением посмотрел на нее:
– Кем-то еще? Кем же?
– Я имею в виду… не мог он приехать сюда, выдавая себя за Эрикссона?
Питерс задумался:
– Едва ли это осуществимо. Ведь он должен быть ученым… И к тому же Эрикссон хорошо известен.
– Но ведь никто из живущих здесь, кажется, не встречал его раньше. Возможно, он действительно Эрикссон и одновременно кто-то другой.
– Вы хотите сказать, что Эрикссон мог вести двойную жизнь? Это в самом деле возможно, но маловероятно.
– Пожалуй, – согласилась
Конечно, Эрикссон не был Борисом Глидром. Но почему Олив Беттертон так стремилась предупредить мужа насчет Бориса? Может, она знала, что Борис на пути в организацию? Предположим, что человек, который приезжал в Лондон и называл себя Борисом Глидром, в действительности им не являлся. Предположим, это был Торквил Эрикссон. Описание подходило к нему. С тех пор как Эрикссон прибыл в организацию, он не отставал от Тома. Хилари не сомневалась, что Эрикссон опасен, – кто знает, что скрывается за мечтательным взглядом его светлых глаз…
Она поежилась.
– Что с вами, Олив?
– Ничего. Смотрите, заместитель директора собирается сделать объявление.
Доктор Нильсон, стоявший на трибуне, поднял руку, призывая к тишине, и заговорил в микрофон:
– Друзья и коллеги! Завтра вас просят оставаться в запасном крыле. Пожалуйста, соберитесь к одиннадцати утра, когда будет произведена перекличка. Чрезвычайное положение продлится всего двадцать четыре часа. Сожалею о причиняемых неудобствах. Объявление вывешено на доске.
Он удалился, улыбаясь, и музыка заиграла снова.
– Нужно опять приударить за Дженсен, – сказал Питерс. – Вон она стоит с серьезным видом у колонны. Хочу выяснить, что собой представляет это запасное крыло.
Он отошел. Хилари села и задумалась. Не слишком ли у нее разыгралось воображение? Торквил Эрикссон?.. Борис Глидр?..
Перекличка состоялась в большом лектории. Все оказались на месте. Потом их построили в длинную колонну и повели по лабиринту коридоров. Хилари, шагая рядом с Питерсом, знала, что он прячет в руке маленький компас, незаметно для окружающих определяя направление, по которому их ведут.
– Сейчас это едва ли нам поможет, – тихо заметил он. – Но потом – кто знает.
В конце коридора находилась дверь, возле которой им пришлось задержаться, пока ее открывали.
Питерс вынул портсигар, но тут же послышался властный голос ван Хейдема:
– Пожалуйста, не курите. Ведь вас уже предупреждали.
– Простите, сэр.
Питерс оставил портсигар в руке. Потом они снова двинулись вперед.
– Как овцы, – с отвращением сказала Хилари.
– Не унывайте, – пробормотал Питерс. – В стаде всегда найдется паршивая овца.
Хилари с признательностью посмотрела на него и улыбнулась.
– Женская спальня направо, – сказала мисс Дженсен и повела женщин в указанном направлении.
Мужчин повели налево.
Спальня представляла собой большую комнату, похожую на больничную палату. Вдоль стен стояли кровати с пластиковыми занавесками. У каждой кровати находился шкафчик.
– Здесь все просто, но не так уж примитивно, – сказала мисс Дженсен. – Ванная расположена справа, а общая гостиная – за дверью в конце комнаты.