Место назначения неизвестно
Шрифт:
Уортон с любопытством посмотрел на своего визави.
– А его жена – вы с ней беседовали?
– Несколько раз.
– Она ничем не может нам помочь?
Собеседник полковника пожал плечами.
– Пока что ничем.
– Вы полагаете, она что-то знает?
– Она, конечно же, не признает, будто ей что-то известно. Одни стандартные реакции: тревога, горе, отчаянный страх, никаких заранее возникших подозрений или намеков, муж вел абсолютно обычную жизнь, никаких потрясений, и так далее, и тому подобное. Сама она считает, что мужа
– И вы ей не поверили?
– У меня есть один недостаток, – с горечью произнес сидящий за столом человек. – Я никогда никому не верю.
– Что ж, – медленно промолвил Уортон, – полагаю, кому-то надо мыслить более свободно… Что она за женщина?
– Самая обычная женщина, какую можно встретить каждый день за игрою в бридж.
Полковник понимающе кивнул.
– Это затрудняет дело, – сказал он.
– Она сейчас здесь, чтобы поговорить со мной. Придется снова пройти через то же самое.
– Это единственный способ, – отозвался Уортон. – Однако я бы так не смог. Мне не хватит терпения. – Он поднялся. – Ладно, не буду вас задерживать. Мы не слишком-то продвинулись вперед, верно?
– Увы, это так. Можете провести специальную проверку касательно отчета из Осло. Это вполне вероятная зацепка.
Уортон кивнул и вышел. Его собеседник поднял трубку переговорного устройства, стоящего сбоку от него на столе, и сказал:
– Я встречусь с миссис Беттертон немедленно. Проводите ее ко мне.
Он сидел, глядя перед собой, пока в дверь не постучали и не вошла миссис Беттертон. Это была высокая женщина лет двадцати семи. Самой примечательной чертой ее внешности были блестящие золотисто-рыжие волосы. В обрамлении этого великолепия ее лицо казалось почти невыразительным. У нее были зеленовато-голубые глаза и светлые ресницы, как это часто встречается у рыжих людей. Хозяин кабинета отметил, что на лице женщины отсутствует макияж. Здороваясь с нею и предлагая ей сесть в удобное кресло по другую сторону стола, человек размышлял о том, что значит подобное отсутствие. Оно чуть-чуть заставило его мнение склониться к тому, что миссис Беттертон знает больше, чем говорит.
Опыт подсказывал человеку, что женщины, переживающие глубокое горе и страх, не пренебрегают макияжем. Осознавая, какой ущерб наносит их внешности страдание, они пытаются как-то восполнить этот урон. Он задумался, не пренебрегла ли миссис Беттертон косметикой намеренно, чтобы лучше сыграть роль покинутой жены. И в этот момент она произнесла сдавленным от волнения голосом:
– О, мистер Джессоп, я надеюсь… есть ли какие-то новости?
Он покачал головой и мягким тоном ответил:
– Извините, что просил вас прийти в такой момент, миссис Беттертон. Боюсь, что никаких достоверных новостей мы вам сообщить не можем.
Олив Беттертон отрывисто сказала:
– Знаю. Это было в вашем письме. Но я думала, вдруг… с тех пор… ох! Я рада, что вы меня вызвали. Просто сидеть дома, гадать и размышлять… это хуже всего. Ведь ничего нельзя поделать!
Человек
– Не удивляйтесь, миссис Беттертон, если я буду возвращаться к одному и тому же предмету снова и снова, задавать вам одни и те же вопросы, делать акцент на одних и тех же пунктах. Понимаете, всегда есть возможность, что могут всплыть какие-то мелкие детали. Что-то, о чем вы не подумали прежде или, возможно, сочли не стоящим упоминания.
– Да. Да, я понимаю. Спрашивайте меня сколько угодно обо всем этом.
– В последний раз вы видели своего мужа двадцать третьего августа, так?
– Да.
– Это было, когда он уезжал из Англии в Париж на конференцию?
– Да.
Джессоп быстро продолжил:
– В первые два дня он присутствовал на конференции. В третий день он не явился. Судя по всему, он упомянул в разговоре с одним из своих коллег, что вместо заседания в этот день намерен совершить круиз на «бато-муш».
– На «бато-муш»? Что такое «бато-муш»?
Джессоп улыбнулся.
– Одно из маленьких суденышек, курсирующих по Сене. – Он пристально посмотрел на женщину. – Вам кажется, что это не похоже на вашего мужа?
Она промолвила с сомнением в голосе:
– Да, мне действительно так кажется. По-моему, его должно было занимать только то, что происходит на конференции.
– Вполне возможно. Однако вопрос, который поднимали в тот день, не представлял для него особого интереса, так что ваш муж мог по вполне разумным причинам пропустить заседание. И все же вы считаете, что для него такое не характерно?
Женщина покачала головой.
– В тот вечер он не вернулся в отель, – продолжил Джессоп. – Насколько можно установить, он не пересекал государственную границу, по крайней мере, по своему паспорту. Как вы считаете, мог быть у него второй паспорт, возможно, на другое имя?
– О нет, зачем это ему?
Джессоп пристально посмотрел на собеседницу.
– Вы никогда не видели у него подобных бумаг?
Она помотала головой, страстно отрицая такую вероятность.
– Нет, и я в это не верю. Я ни на секунду не могу поверить в подобное. Я не верю, что он намеренно скрылся, как вы все пытаетесь доказать. С ним что-то случилось, или же… или же, быть может, он потерял память.
– У него было все нормально со здоровьем?
– Да. Он очень упорно работал и иногда ощущал некоторую усталость, но ничего более того.
– Он не казался чем-то обеспокоенным или подавленным?
– Он ни о чем не беспокоился и ничем не был подавлен! – Дрожащими пальцами миссис Беттертон открыла сумочку и достала носовой платок. – Это все так ужасно… – Голос ее дрогнул. – Я не могу в это поверить. Он ни за что не уехал бы, ничего мне не сказав. С ним что-то случилось. Быть может, его похитили или на него напали. Я пытаюсь не думать об этом, но иногда мне кажется, что, должно быть, в этом и вся разгадка. Возможно, он мертв.