Место под названием «Свобода»
Шрифт:
Муж тоже подошел к шахте, но затем вернулся и принялся снова оглядывать толпу в растерянности и с испугом.
– Что случилось? – спросила у него Лиззи.
Он ответил с дрожью в голосе:
– Мы не можем найти нашего старшего сынка, и жена думает, что он все еще находится в шахте.
– Только не это!
Лиззи заглянула через край входа. Ей стало видно подобие факела, горевшего на самом дне ствола. И прямо у нее на глазах факел начал двигаться и пропал внутри туннеля.
Мак уже проделывал это трижды, но на сей раз все выглядело гораздо более устрашающе. Прежде концентрация газа была намного меньше, и облако образовывалось постепенно, а не внезапно и быстро, как
Мак дрожал в пропитанном ледяной водой одеяле. Медленно натягивая веревку и подтаскивая горящий факел все ближе к себе и к газу, он старался унять страх, предавшись размышлениям об Энни. Они вместе выросли и всегда испытывали взаимную симпатию. Энни обладала мускулистым торсом и немного диковатым, необузданным нравом. Никогда прежде она не целовала его на людях, но частенько делала это наедине с ним по секрету от всех. Они поочередно позволяли друг другу изучать самые интимные уголки своих тел, учились доставлять удовольствие, допуская почти предельную физическую близость, но неизменно останавливались, не переходя той черты, которую Энни считала запретной и утверждала, что так они, чего доброго, «родят ребеночка». Но и эту черту они однажды почти переступили…
Но нет! Никакие мысли об Энни не могли отвлечь его от главного, не избавляли от панического страха. Он попробовал переключиться на другую тему и думать как можно спокойнее о том, откуда происходила утечка газа, каким образом он скапливался в одном месте. Его траншея располагалась ниже уровня пола штрека, а потому концентрация газа здесь должна быть наименьшей, но в точности предсказать что-либо он не мог – все станет ясно, как только газ воспламенится. Мак боялся боли, знал, какие мучения причиняли ожоги. Хотя при этом он обычно не так уж сильно опасался смерти. О религии ему думать не хотелось. Его веру нельзя было назвать истовой, но он все же рассчитывал на милосердие бога. Вот только именно сейчас смерть могла прийти к нему в самое неподходящее время: он не успел сделать ничего достойного в своей жизни, нигде не побывал, мало что повидал. До сих пор он вел рабское существование. «Если переживу эту ночь, – дал он себе зарок, – то сбегу из долины уже утром. Поцелую Энни, попрощаюсь с Эстер, обведу вокруг пальца Джеймиссонов и покину эти места. Да поможет мне господь!»
Количество веревки, намотанной им на кулак, подсказало, что факел находился уже на полпути к нему. Он мог воспламенить газ в любой момент. Но существовала и самая ничтожная вероятность, что воспламенения не произойдет вообще. Отец рассказывал ему о случаях, когда газ неожиданно сам по себе исчезал, пропадая невесть куда.
Он ощутил, как веревка стала туже натягиваться на его руке, и понял, что факел слегка задерживается у стены в том месте, где туннель делает небольшой поворот. Если бы он сейчас выглянул из укрытия, то смог бы увидеть его. Газ уже обязан был воспламениться к этому моменту, уверял себя Мак.
А потом он вдруг услышал голос.
Звук поверг его в такой шок, что поначалу он посчитал его галлюцинацией, каким-то потусторонним эффектом, явлением привидения или демона.
Но сразу понял: ничего подобного происходить, конечно же, не могло. Он слышал всего лишь плач перепуганного маленького мальчика, озиравшегося по сторонам и бессмысленно спрашивавшего окружавшую его пустоту:
– Куда все подевались?
У Мака замерло сердце.
До него мгновенно дошло, что случилось в действительности. Он и сам, работая на шахте совсем еще малышом, нередко засыпал во время пятнадцатичасовой смены. Вот и этот ребенок тоже не выдержал напряжения, улегся где-то поспать и не расслышал сигнала тревоги. А когда проснулся, обнаружил шахту
Маку потребовалась доля секунды, чтобы понять, как ему следует поступить.
Он откинул доску в сторону и выскочил из укрытия. Туннель был освещен ярко горевшим факелом, и Мак увидел мальчугана, выходившего из бокового штрека, завывая и потирая кулачками глаза. Это был Вулли – сын Джен, двоюродной сестры Мака.
– Дядя! – радостно воскликнул ребенок.
Мак бросился к нему, на ходу сдергивая с себя пропитанное водой одеяло. Места в траншее не хватило бы для них двоих: им придется попытаться добежать до ствола шахты до того, как рванет газ. Мак завернул мальчика в сырое одеяло и сказал:
– Образовалось скопление рудничного газа, Вулли. Нам нужно скорее выбраться отсюда!
Он сгреб малыша в охапку, прижал его к себе одной рукой и побежал.
Приблизившись к факелу, он всей душой пожелал, чтобы он не воспламенил газ, и ему было странно слышать собственный голос, издавший крики:
– Еще рано! Слишком рано!
И пробежал дальше.
Мальчик весил очень мало, но бег давался с трудом в полусогнутом положении, а пол под ногами только усугублял сложности. Местами он превратился в болото, местами его покрывал толстый слой пыли, а неровным он был повсюду, и в спешке двигавшийся человек мог неожиданно споткнуться когда угодно. Но Мак мчался вперед, порой действительно спотыкаясь, но сохраняя равновесие, в любой момент ожидая услышать за спиной грохот, который станет последним звуком в его жизни.
Когда он миновал поворот туннеля, свет от факела полностью померк. Он бежал в полной темноте и уже скоро с ходу врезался в стену, растянувшись во весь рост и выронив Вулли. Выругался и поднялся.
Мальчик заплакал. Мак по звуку нашел его во мраке и снова взял на руки. Ему пришлось двигаться теперь медленнее, ощупывая стену штрека перед собой свободной рукой и проклиная темноту. Но затем, на его счастье, впереди замерцало пламя свечи прямо у входа в туннель, Мак услышал голос Джен, выкрикивавшей:
– Вулли! Вулли!
– Он со мной, Джен! – криком же отозвался Мак, снова переходя на бег. – Начинай подниматься по ступеням!
Но она не подчинилась ему и продолжила идти в их сторону.
А ведь им оставалось преодолеть всего несколько ярдов до конца туннеля, чтобы оказаться в безопасности.
– Возвращайся! – крикнул он, но она все еще шла навстречу.
Он буквально врезался в нее, тоже обхватил рукой и повлек к выходу.
В этот момент газ взорвался.
Сначала на мгновение уши пронизало резкое и тонкое шипение, а затем все вокруг потряс невероятно громкий, уже совершенно оглушительный грохот. Что-то подобное кулаку великана ударило Мака в спину, и его ноги оторвались от пола, а он не сумел удержать в захвате ни Вулли, ни Джен. Его подбросило в воздух. Он почувствовал волну опаляющего жара и уже был уверен в своей неизбежной смерти, но внезапно с плеском головой вперед рухнул в разлив ледяной воды, скопившейся под платформой на дне ствола шахты.
Главное – он был все еще жив.
Вынырнув на поверхность, протер глаза и осмотрелся.
Деревянная платформа в нескольких местах загорелась, и потому все вокруг оказалось превосходно освещено. Мак обнаружил Джен, которая барахталась рядом и почти захлебнулась. Он одним порывистым движением вытолкнул ее из воды и помог взобраться на платформу.
Джен с трудом дышала, но сразу же спросила:
– Где же Вулли?
От ударной волны мальчик мог лишиться сознания, с тревогой подумал Мак. Он перебрался по другую сторону платформы, наткнувшись на цепь для подъема ведер, переставшую функционировать. После недолгих поисков ему удалось обнаружить некий плавающий на поверхности предмет, которым и оказался тоже оставшийся в живых Вулли. Мак вытащил его из воды, усадил рядом с матерью, после чего выбрался к ним сам.