Место под солнцем
Шрифт:
— Доктор Самуэль жаловался на то, что ты ничего не ешь. Если ты решил объявить голодовку, предупреждаю: идея дурацкая. Если ты не ешь потому, что больно двигать челюстями или глотать — не нужно было вести себя как полный идиот и приставать к тюремным авторитетам. Терпи, это твой урок.
Юноша опустил глаза и принялся разглядывать содержимое своей чашки. Судя по запаху, там был травяной чай.
— Как зовут? — предпринял очередную попытку Умар.
— Ливий, — последовал короткий ответ.
— О. А я уже было подумал, что ты отказался
Собеседник промолчал, и Умар похлопал его по колену. Слабо, едва прикоснувшись, но Ливий зашипел от боли.
— Морду он тебе расквасил знатно. Надеюсь, следов не останется. Девки, наверное, бегают за тобой толпами?
— Кто вы такой?
— Я Умар. Твой инстинкт самосохранения, а заодно и твои мозги. Ни первым, ни вторым ты явно не располагаешь. Так что придется мне за тобой присмотреть.
— Я не нуждаюсь в няньках.
Умар скрестил руки на груди.
— Ты впервые попал в тюрьму, а, малыш?
— Я вам не малыш, — произнес Ливий прежним спокойным тоном, но в нем уже появились нотки раздражения.
— Ты безмозглый щенок. И ровным счетом ничего не смыслишь в здешних порядках. Не спорь, если не хочешь, чтобы на твоей смазливой роже появились дополнительные швы. За каким чертом ты во все это ввязался? Работорговцы? Чего тебе не сиделось в доме твоего папочки?
— Вы ничего обо мне не знаете. У вас нет права учить меня жизни. Вы — такой же заключенный, как я.
— Вот тут ты ошибаешься. Ты сидишь в камере под замком, а я свободно разгуливаю по тюрьме и, как говорят на воле, имею в этих кругах определенный вес. Равно как и право на то, чтобы учить тебя жизни. Но ты прав, я ничего о тебе не знаю. Ты тут надолго, да и я тоже. Так что можешь рассказать. Я люблю истории о чужих жизнях.
Ливий осторожно прикоснулся к шву на правой щеке.
— Вы хорошо говорите по-итальянски. Но, судя по всему, родились на востоке, и имя у вас восточное. Как вы сюда попали?
— Долгая история. Когда-нибудь я тебе ее расскажу. Но ты первый. Так как ты попал в тюрьму?
Юноша допил чай и поставил кружку на деревянный стол.
— Да по глупости, — неохотно сказал он.
— Связываться с работорговцами — это и вправду глупость. Особенно для таких хороших мальчиков, как ты.
— Я попал в тюрьму потому, что был дураком. Работорговцы здесь не при чем. Я связался с ними потому, что так захотел.
— А, вот оно что. Вот она, мечта твоей жизни. Мотаться хвостом за работорговцами и помогать им обделывать грязные делишки. Или ты хочешь чего-нибудь другого?
Ливий поднял голову и посмотрел собеседнику в глаза.
— Я хочу быть королем, — сказал он тихо, но твердо.
Умар расхохотался, спугнув сидевших на ветвях дерева птиц.
— Люблю амбициозных парней. Кстати, знаешь, что сталось с ребятами, благодаря которым ты попал за решетку?
— Они убежали из страны.
— А знаешь, что случилось с ними
Вместо ответа Ливий пожал плечами. Умар наклонился к его уху.
— Есть у меня знакомый работорговец. Муса — так его зовут. Муса знает почти всех коллег по ремеслу и на Ближнем Востоке, и в Европе. В нашем мире слухи распространяются быстро. Он узнал о твоих бывших подельниках. Мы часто ссоримся, делим территории и деньги, порой убиваем друг друга. Все конфликты можно решить. Но есть одна вещь, которую не прощают. Это предательство. Они сдали тебя полиции и скрылись, поджав хвост. Так у нас не поступают, Ливий. Это позор, и смыть его можно только кровью.
— Они мертвы?
Умар потянулся, расслабляя шею, и прикрыл глаза, подставляя лицо солнцу.
— Скорее всего. И будь уверен — перед смертью с ними сделали много интересных вещей. Почему ты не назвал их имена? Ведь ты знал, что попадешь в тюрьму. Уверен, полицейские обещали тебе золотые горы. Говорили, что отпустят на свободу.
— Говорили, — согласился Ливий. — Но я своих не сдаю.
— Даже если они до этого сдали тебя?
— Не вижу разницы.
Взяв со стола пустую кружку, Умар заглянул в нее и вернул на место.
— Вот что мы сделаем, дружок. Сперва ты поешь как следует и вдоволь напьешься воды. Потом примешь очередную дозу обезболивающих и поспишь несколько часов. А вечером я устрою тебе встречу с Анваром. Ты извинишься, он извинится. Или не будете извиняться, это уже не мое дело. Но вы пожмете друг другу руки и пообещаете, что такое дерьмо больше не повторится.
— Ладно, — буркнул Ливий.
— Ты должен с ним подружиться. Он многому тебя научит. Ключевое слово — уважение, приятель. В этом мире уважение открывает все двери. Ну, а потом… — Умар задумчиво потер подбородок. — А потом, когда ты отсюда выйдешь, я заберу тебя с собой и отвезу на восток. Познакомлю со своим братом. Ты ему понравишься.
— Кто он, ваш брат?
— Аднан Саркис, видный работорговец. Он тоже мечтает быть королем. И совсем скоро им станет. Вы друг друга поймете.
Ливий откинулся на деревянную спинку скамейки и впервые за время их разговора улыбнулся. Если до этого он был похож на двадцатилетнего юношу, то теперь походил на мальчишку.
— Вашему брату нужен помощник?
— Можно сказать и так. Я чувствую, что голова у тебя дурная, и дело нельзя пускать на самотек. Лучше творить глупости, имея влиятельного покровителя, чем связываться непонятно с кем.
— Никогда не был на востоке. Каково там, в Алжире?
— Жарко, влажно, полно вкусной еды и возмутительно красивых женщин. Увидишь однажды — и не захочешь уезжать.
***
Анвар, как и следовало ожидать, от предложения помириться с «тем наглым щенком» в восторг не пришел.
— Ты совсем умом тронулся, Саркис? Может, мне и хлеб преломить с этим прохвостом? Поцеловать его в обе щеки и пообещать, что впредь буду вести себя хорошо?
— Я не против, но так далеко заходить не обязательно.