Место под солнцем
Шрифт:
Эльфийка приблизилась к кровати и села на одеяло, запахнув полы длинного шелкового халата.
— Как зовут твоего приятеля-сутенера?
— Фуад.
— Фуад Талеб?
Тара насмешливо изогнула бровь. С остатками ночного макияжа и встрепанными волосами она походила на деревенскую замарашку, но Халиф решил, что в этом образе есть что-то трогательное.
— Ты его знаешь?
— Можно сказать и так. Давно ты на него работаешь?
— Я уже говорила, что не работаю на него. Мы друзья.
— Фуад Талеб выжимает деньги даже из камней — и уж точно не позволит кому-то жить за его счет. Если он не поставляет тебе клиентов, то
— Я не курю. Чего ты к нему прицепился? Может, он иногда и поставляет мне клиентов. Между прочим, это большая честь. Он редко снисходит до простых смертных. Важный человек, влиятельный бизнесмен, как говорят в Европе.
Отряхнув валявшуюся на ковре одежду, Ливий критически оглядел джинсы. Он повесится, если проносит это тряпье еще сутки, но денег на дорогие шмотки у него не было, да и купить их особо негде. В машине он нуждается больше, чем в брюках и рубашках от кутюр, но о ней можно только мечтать. Будь у него транспорт, он бы поехал за город и узнал, что случилось с виллой. А потом нашел бы кого-нибудь, кто знает, где сейчас Эоланта. Забирая коды от швейцарских счетов, Владимир советовал их записать, но паранойя, помноженная на предвкушение десятилетнего срока, мешала Халифу мыслить здраво. Теперь заветные комбинации цифр лежали в сейфе друга под надежной охраной. Проблема была только одна: Ливий и понятия не имел, где находится этот сейф, и мог только догадываться о том, какое имя теперь носит друг. А в то, что он прилетит в Алжир спустя десять лет, верилось с трудом.
Не то чтобы у Владимира была плохая память на даты, просто он имел привычку мерять окружающих по себе. Халиф мог покалечить или убить кого-то из сокамерников, но честно отбывал тюремные сроки до последнего дня. Мистер Ковалев попадал за решетку четырежды, умудрялся сбегать даже из карцера и верил, что друг поступит так же. Социальные работники, с которыми Ливию доводилось беседовать в европейских и американских тюрьмах, втирали ему мутные истины о нормативном поведении и уважении к чужим границам. Он отвечал, что уважает чужие границы, но только в том случае, если установил их сам, и думал, что у Владимира нет никаких границ. И вряд ли когда-нибудь появятся.
— И далеко распространяется его влияние?
— Ему все сутенеры города приплачивают. Не знаю насчет работорговли и других городов, но…
— Ты давно здесь живешь?
— Около пяти лет. Он уже тогда здесь всем заправлял с парой-тройкой дружков.
— Джамаль, Динар и Азим?
Эльфийка театрально захлопала в ладоши.
— Браво! Вот это память! Только Азима не припомню. Европеец какой-то. Голубоглазый, светловолосый, невысокий. У него нет указательного пальца на правой руке.
— Валентин. Я отрубил ему палец за дурацкую привычку указывать на собеседника.
— Ха-ха, — иронично скривила губы Тара. — Каковы ближайшие планы, мой господин? Товар готов слушать и внимать.
Одевшись, Ливий подошел к окну и несколько минут стоял без движения, теребя миниатюрный нож, прикрепленный к ремешку часов. Лучшим решением было бы купить пачку сигарет, воздать дань скромному ужину в виде лепешек с сыром, а потом снова взобраться на потаскушку и не слезать с нее до утра. Утром он отыщет телефон, наберет несколько номеров и узнает, какова расстановка сил. Но что предпринять дальше? От некогда любимого востока Халифа тошнило. Он поедет в Европу. Если Владимир не вернулся в Россию
— Позвони Фуаду и попроси его приехать.
— А, что? — округлила глаза Тара. — Нет уж, дружок, устраивай криминальные разборки в другом месте!
— Мы приятели. Не виделись десять лет. Выпьем кофе, потрещим о жизни.
— Прямо так и сказать? Твой добрый прпиятель вышел на свободу и страстно желает тебя видеть?
— Нет. Скажи, что ты… не знаю. Соскучилась. Хочешь потрахаться. Нуждаешься в клиентах, в деньгах. Придумай что-нибудь.
Эльфийка встала и, подойдя к Халифу, взяла его под руку.
— Слушай, — сказала она. — Мы отлично провели время. И ты мне действительно нравишься. Но я не хочу проблем. Я топчу эту землю почти два века, и всю жизнь только и делаю, что нахожу на свою голову неприятности, одна другой хуже. Если в такой заднице, как Алжир, я не могу быть нормальной законопослушной женщиной, то моим следующим местом назначения будет Северный полюс.
— Я разберусь со всеми неприятностями.
— Вот об этом я и волнуюсь! Понимаешь? Я притягиваю проблемы как хренов магнит!
Поймав взгляд Ливия, Тара скрестила руки на груди.
— Ты действительно этого хочешь? — спросил он.
— Чего? — не поняла эльфийка.
— Спокойной жизни. Проблем не бывает только у тех, кто уже умер. Этот мир принадлежит тем, кто умеет создавать и решать проблемы.
— Очень жаль, мистер, но моя философия в корне отличается от вашей.
— Ты могла бы носить бриллианты и сшитые для тебя платья. Ездить на шикарной машине, пить шампанское на завтрак, делать покупки в модных столицах мира, заказывать столики в самых дорогих ресторанах. Но ты живешь в каморке занюханного восточного городишки и торгуешь своим телом.
— Меня все устраивает.
— Пойдем со мной. Я сделаю тебя королевой. Фуад и его стая вечно голодных волчат будут убивать друг друга за право поцеловать твои туфли.
— Не хочу тебя расстраивать, дружок, но ты не похож на короля.
Халиф приподнял ее голову за подбородок. Тара отвернулась, сжав губы, но он успел урвать свой поцелуй.
— Если бы познакомились десять лет назад, ты бы говорила со мной совсем другим тоном, глупая шлюшка. Одного моего взгляда было бы достаточно для того, чтобы ты прыгнула в постель и раздвинула ноги. Мои друзья имели бы тебя по очереди, а ты изображала бы страсть. Пока Фуад Талеб не начал мести хвостом по всем переулкам, королем в этом городе был я. И остался им по сей день. Дело за малым — стряхнуть пыль с короны и вывести крыс.
— Но зачем тебе я?
— Мне нужна боевая подруга. Ты — не самая лучшая кандидатура, но сейчас возможностями выбора я не располагаю. Буду играть теми картами, которые есть на руках.
Эльфийка присела на подоконник.
— Ты всегда ведешь себя так? Относишься к другим как к вещам, не считаясь с их мнением? Думаешь, что все они — твои рабы?
— Такова природа людей и темных существ. Они хотят, чтобы им говорили, что делать.
Тара отвела глаза и закусила нижнюю губу.
— Ты отвратителен, — заговорила она после паузы. — Так и живешь? Собственные правила и даже в мелочах все или ничего?