Место под солнцем
Шрифт:
Борис взял упомянутый клинок в руки и подошел к окну. Кинжал был остер и хорошо сбалансирован. Стерев пальцем слой жира с лезвия, он увидел волнистые линии, струящиеся вдоль клинка. Вдоль гарды видна была арабская вязь. "Нет бога кроме Аллаха" - прочитал он.
– Действительно, мавританский клинок, - Борис вернулся к верстаку, положив кинжал, вытер руку о холстину, а затем ткнул пальцем в вилообразный наконечник, - а это откуда?
– Да это того же наемника оружие. Только древко я снял - оно треснутое было. А такой рансор14 и я сковать могу. Даже может лучше. У этого и железо неважное и работа так себе. Если хотите, я за четыре ливра вам все вместе с курткой отдам.Рансор []
– Многовато просишь, мы подумаем, - Константин
– Есть у меня казанок чугунный, - признался кузнец после короткого раздумья, - только тяжеловат он для походного будет.
– А полегче чего-нибудь нет? Медного, например?
– Так кто же медный котел16 в поход берет?
– совершенно искренне удивился мастер Жильбер, - отравиться же можно. Большой медный котел я дядюшке Гастону в прошлом месяце сделал. И в домах у многих есть, но их же песком да пемзой почитай каждый день драят.
– Залудить что ли трудно, - вполголоса, по-русски пробормотал Борис. Константин, однако моментально просек идею и обратился к кузнецу уже на осситане.
– Ничего, - махнул он рукой, - сделай-ка нам медный котелок где-то на полведра, а дальше посмотрим.
– Ну что же, это я могу. Медь у меня еще есть, - он поднял глаза к потолку и с полминуты что-то прикидывал, - как обещал - работа за мой счет, а за материал три су заплатить придется. Приходите часа через три.
– Договорились, - Константин протянул ему монету, - вот тебе один су в задаток. Между прочим, что это ты ковал перед нашим приходом?
– А это новый засов для конюшни дядюшки Гастона, - кузнец подошел к бочке, вытащил обе заготовки, положил их рядом и продемонстрировал как оно должно работать, просунув в скобы железный прут в три пальца шириной и палец толщиной, - у него раньше деревянный был, так третьего дня у него два шевалье останавливались. Вот один рыцарский жеребец ворота копытами выбил, да запор сломал.
Мастер Жильбер кликнул своих помощников и отдал распоряжения. Подросток приволок из угла лист кованой меди и сунул его в горн, а сын-молотобоец вытащил из-под верстака и поставил на него гранитный валун размером с две головы и стал готовить инструменты.
– Пошли, - Константин кивнул мастеру и потащил Бориса к выходу.
– Ну Костя, ты даешь, не перестаю тебе удивляться, - сказал Борис, выходя за ограду, - как ты с этой подковой его уел-то.
– А что ты думаешь. Во-первых, нам в институте курс металловедения очень неплохо читали, - он обломил с куста длинный прут и хлестнул себя по штанине, - во-вторых, ты бы знал сколько раз мне поставщики дерьмо всякое пытались подсунуть, а холодильная техника безалаберности не терпит, вот и пришлось научиться это дело распознавать. Железо здесь у них грязноватое, примесей много. Если его не проковать как следует, чтобы примеси выдавить, оно слоиться будет - прочность не та и ржавеет быстро. Ну а дальше - дело техники.
– Хорошо, теперь и ушицу сварить можно будет, - Борис довольно потер ладони, - жаль, что на оружие у нас денег не хватит. Может хотя бы один мавританский кинжал сторгуешь, сталь уж больно хорошая - дамасская, с узорами.
– Ха, погоди, будет тебе и белка, будет и свисток, - ухмыльнулся Николаев, - и оба кинжала возьмем и эту хреновину, как он ее назвал - рансор. Может он нам еще и приплатит.
– И как это ты собираешься делать?
– удивился Борис
– А это ты мне идею подал, - Костя шутливо ткнул друга пальцем под ребро, - они же лужения еще не знают. Вот и попрогрессорствуем.
– Как же так, бронза же кажется с третьего тысячелетия до нашей эры известна, а это сплав олова с медью.
– Вот именно - сплав. А сплав и покрытие - это, как у нас на Дерибасовской говорят, две большие разницы. Сплавить легко а, чтобы покрытие надежно пристало, поверхность надо качественно очистить. Интересно, кислота у них есть.
– Серную кислоту еще до нашей эры знали,
Так беседуя, друзья дошли до конца улицы. Дома закончились, но дорога продолжалась дальше вдоль рощицы невысоких деревьев с корявыми стволами и мелкими, серебристыми листьями, сквозь которые проглядывали черные ягоды.
– Маслины, - кивнул на них Борис, - мелковаты правда.
– Что, так прямо и растут, - удивился Николаев, сорвал одну из ягод, сунул в рот, но тут же выплюнул скривившись, - тьфу, горечь какая. Они что - дикие.
– Да нет, обычные, - рассмеялся Борис, - ну кто же маслины с дерева ест. Их же в солевом растворе черт знает сколько вымачивают, чтобы горечь убрать. Или масло давят. Здесь для них вообще-то холодновато будет. Потому и деревья, и ягоды мелковаты. На Сицилии или юге Испании им комфортнее. В Израиле оливковых деревьев тоже много. В Иерусалиме на Масличной горе очень старые есть, по тысяче лет и больше. В Гефсиманском саду арабы шустрят - по десять шекелей продают туристам маленькие веточки с дерева, под которым якобы Христос сидел. Врут конечно. Оливы там безусловно старые, но не настолько. Тем более, что римляне, когда Иерусалим осадили, Гефсиманский сад полностью вырубили.
Константин вытащил сигарету и убедившись, что поблизости людей не видно, закурил.
– Хоть так горечь собью, - пробормотал он, - все равно скоро бросать придется.
За рощей дорога слегка свернула, и друзья пересекли реку по каменному мосту шириной метра три. Константин затянулся последний раз и швырнул окурок в воду. Сразу за мостом начался частокол, огораживавший немаленькую усадьбу. Над открытыми воротами висел деревянный щит с изображением быка в короне.
– Ага, это, наверное, и есть таверна дядюшки Гастона, - предположил Константин, - зайдем?
– Давай, - согласился Борис, - только знаешь, не охота чтоб нас за слуг каких-то принимали. Надо что-либо на голову нацепить. У тебя что есть в этом смысле?
– Панама есть от солнца, - Костя снял с плеча сумку, достал оттуда песочного цвета панаму и одел на голову.
– То, что доктор прописал. А у меня бейсболка есть, - Борис натянул бело-голубую кепочку с длинным козырьком и эмблемой 16-й Маккабиады17.
Друзья поднялись на крыльцо и зашли в таверну. Большой зал был практически пуст. Только в дальнем конце молодая женщина в длинном коричневом платье и переднике скребла один из четырех массивных столов, за каждым из которых могла спокойно поместиться дюжина человек. Она равнодушно взглянула на вошедших и продолжила свое дело. У другой стенки, рядом со стойкой, мальчишка лет восьми выкладывал поленницу дров возле очага. Увидев посетителей, он прекратил свое занятие и нырнул в дверь за стойкой. Через полминуты оттуда вышел относительно высокий по нынешним временам - где-то за метр-семьдесят, шатен в серой рубахе и штанах цвета хаки. Объемистую выпуклость на месте талии обтягивал фартук из небеленного полотна. Увидев гостей он расплылся в улыбке и всплеснул руками, как будто встретил давно пропавших родственников. Вне всякого сомнения это был сам дядюшка Гастон. С явно выраженным сангвиническим темпераментом он начал хлопотать вокруг наших друзей. Усадил их за стол, послал служанку в погреб за вином а сам в это время принес тарелку с копченным окороком, глиняные миски и горшок с гороховым супом в котором плавали кусочки баранины. Только тут Борис с Костей вспомнили, что их "временные" ложки не пережили завтрака. На вопрос Константина трактирщик совершенно не удивился и моментально принес две слегка щербатые оловянные ложки. Тем временем, служанка принесла кувшинчик с вином, а трактирщик выставил на стол глиняные стаканчики емкостью примерно грамм на сто двадцать. В кувшинчике оказалось на удивление неплохое бордо. Через полчаса друзья почувствовали, что впервые за двое суток наелись досыта, причем настолько, что даже отказались от предложенного на закуску сыра.