Место происшествия - фронт
Шрифт:
Перед вечером дежурный телефонист, расположившийся с аппаратом в землянке разведчиков, отлучаясь, чтобы подвесить упавшую на дорогу линию, попросил Атаева минуту посидеть у телефона. Атаев обрадовался такому поручению. И как только остался один в землянке, тут же позвонил в полк. Вскоре его соединили с батареей, где служил Укинов.
— Заходи в гости, — послышался в трубке голос земляка.
— Не могу. В тыл собираюсь.
— Будь другом. Я вчера по шоссе стрелял. Посмотри, что там мои снаряды
— Не до этого! — важно сказал Атаев. — Дела посерьезнее есть.
— Интересные?
— Очень! Возможно, накроем в одном хуторе птичек, которые к нам залетают, — прихвастнул Атаев, вспомнив, что сержант Платонов уже два дня изучает на карте район, в котором находится хутор Борок.
Не подозревал Атаев, что в это время один из разведчиков группы капитана Маргера сидел на дне неглубокого, заросшего кустарником оврага и, включившись в телефонную линию, подслушивал его разговор…
События одной ночи
Возле небольшой, сожженной дотла деревушки Сущево, близ дороги, в старом сосновом лесу расположился медсанбат дивизии. Медсанбат простоял здесь ползимы и весну и успел обжиться. Были построены просторные бревенчатые срубы, в которых размещались сортировочное, перевязочное, операционно-хирургическое отделения, палаты для раненых, общежития медперсонала.
К медсанбату был проложен добротный настил, на который указывала приметная стрела с красным крестом и надписью «МСБ», установленная на повороте с грейдерной дороги.
Когда над лесом опустилась ночь, с дороги свернул на настил грузовик, в кузове которого лежали раненые и сидел, примостившись у заднего борта, подполковник.
У шлагбаума машину встретил офицер — дежурный по медсанбату. Лицо его в темноте разглядеть было трудно. Только по голосу — звонкому, с еле уловимой басинкой — можно было догадаться, что офицер молодой.
Выяснив, сколько раненых, откуда они, дежурный попросил подполковника оставить машину и пропустил ее за шлагбаум к сортировочной. Окинув высокую, узкогрудую фигуру приезжего внимательным взглядом, он представился:
— Старший лейтенант медицинской службы Скворцов. Вы, кажется, без направления?
— Да, я здоров, — засмеялся подполковник. — По делу службы к вам.
— Разрешите документы.
— Прошу.
Старший лейтенант при свете электрического фонаря рассматривал удостоверение личности и командировочное предписание, из которых было видно, что подполковник Ерофеев, работник штаба фронта, направляется в войска Н-ской армии для выполнения служебного задания.
— Чем могу помочь? — спросил Скворцов, возвращая подполковнику документы.
— Проводите к вашему начальству. Впрочем, я не ошибся? Раненый пленный у вас лежит?
— А-а, значит, вы по этому делу?
—
— Чувствует себя после операции хорошо.
Перекидываясь словами, они шли в глубь леса среди маячивших темными массивами срубов. Возле одного сруба Скворцов остановился:
— В этом домике пленный.
— А почему часового не видно? — удивился подполковник.
— Зачем он? У пленного перебита нога, на одной не ускачет. В палате дежурит санитар, оружие у него есть.
Подполковник вдруг вспылил:
— Это безобразие! Забываете, что находитесь не в тылу, а на фронте. Немедленно выставьте часового, и чтобы он караулил по всем правилам.
Потом спросил:
— Из штаба дивизии никого здесь нет?
— Были днем, уехали.
— Да-а, порядочки! — сердился подполковник.
Из темноты вынырнула фигура человека.
— В чем дело? — спросил он. — Кто здесь?
Узнав в подошедшем командира медсанбата, дежурный доложил:
— Товарищ майор медицинской службы, приехал подполковник из штаба фронта. Пленным интересуется.
— Мне нужно пяток минут поговорить с ним, — подтвердил подполковник. — А потом попрошу вас подбросить меня в штаб дивизии или связать по телефону с генералом Чернядьевым. И о часовом позаботьтесь.
Командир медсанбата молча проверил документы прибывшего, затем, скользнув по его лицу лучом карманного фонаря, сказал:
— Хорошо. Можете пройти к пленному. Поговорите и заходите в штаб. Там решим, как быть.
Старший лейтенант медслужбы Скворцов ввел подполковника в бревенчатый домик. На небольшой железной печурке стояла лампа, бросая тусклый свет на нары, застланные поверх толстого слоя мелких еловых веток простынями. В углу нар, накрывшись одеялом, спал человек. У печурки сидел пожилой солдат-санитар и строгал перочинным ножом палку.
— Оставьте нас наедине, — небрежно бросил подполковник.
Дежурный кивнул санитару головой в сторону дверей. Тот взял винтовку, стоявшую у печки, и вышел.
— Я буду по соседству, — сказал Скворцов подполковнику и тоже хлопнул дверью.
Майор медицинской службы Гуляев зашел в свой кабинет — небольшую комнату в таком же бревенчатом доме — и в раздумье остановился у стола. Его немолодое усталое лицо, круглое, с чуть обвисшими щеками и темными кругами под глазами, было нахмуренным. Какое-то смутное беспокойство тревожило Гуляева. Ему казалось, что он должен был что-то сделать сейчас важное и неотложное, но не сделал. Мысли навязчиво блуждали вокруг прибывшего подполковника. «Что за тон разговора? — недоумевал Гуляев. Покрикивает даже…»