Место рядом со мной
Шрифт:
И я осаживаюсь от удивления. Я итак немного опасаюсь этой сумасшедшей, а оружие в её руках придаёт мне дополнительного тонуса.
Закрыв ладонью глаза медведя, Мара уверенным движением вдавливает тонкое лезвие до упора ему под ухо. Да, там, как и у людей, должна быть щель между костями, но попробуй попади! Тем более при такой шкуре, жировой прослойке и густой шерсти. Её стилет втыкается как горячий нож в кусок масла. Медведь даже не вздрагивает.
Вытирает о шкуру медведя оружие, прячет его в свою сумку.
–
– Это эвтаназия. Ему было уже пора.
Разворачивается и идёт к такси.
– Если что, я тебе такую услугу не заказывал! Не вздумай им в меня тыкнуть, когда я усну.
– Даже если тебя будет ждать более жёсткий способ смерти?
– Даже если!
– Учту.
Мы меняем гостиницу на другую. В этот раз я беру номер с большой двухместной кроватью. Вчерашние сны не вдохновляют, а на одноместной было немного тесновато.
– Что тебе заказать?
– Я хочу ягодный мусс.
– В меню нет ягодного мусса.
– Найди…
Закатываю терпеливо глаза. Окей!! Обзваниваю несколько ресторанов в округе, пока она прохлаждается в душе.
Клюквенный? Нормально. Заказываю доставку.
Себе – пару блюд из меню нашей гостиницы.
Обернувшись полотенцем, Мара выходит из душа, присаживается рядом и стаскивает мой салат.
Тяну обратно:
– Ты сказала – хочешь мусс. Тебе его сейчас доставят.
– Я не сказала, что хочу ТОЛЬКО мусс, – она выдёргивает выскальзывающую из моих пальцев чашку, забирает десертную вилку.
Чёрт с ней.
– Вино будешь?
– Нет. Я хочу травяной чай.
Дожёвываю, проглатываю. Дотягиваюсь до местной трубки и заказываю ей чайник чая.
И почему это я такой сговорчивый и внимательный? Разве не она сейчас у меня на службе?
Смотрю на её обнажённые плечи. Хочется вцепиться зубами в шею… ласково… Или не очень!
В дверь звонят. Дотягиваюсь до ствола, убираю за спину. Смотрю в глазок. Официант…
Открываю дверь, пропускаю его вперёд, оставаясь у стены.
– Ваш заказ, – закатывает он ещё один столик.
– Этот заберите, – киваю на предыдущий.
Увозит. Закрываю дверь.
Мара поднимает стальную крышку, там вазочка с клюквенным муссом.
Съедает ложку, задумчиво и медленно пережёвывая. Закрывает крышку обратно.
– Это всё? – скептически поднимаю я бровь.
Кивает.
– Невкусно? – тоже пробую мусс.
Да вкусно! Съедаю ещё пару ложек.
Какая капризная…
Гашу верхний свет, оставляя только ночник. Падаю навзничь на кровать.
Надо бы обсудить сложившуюся ситуацию!
– Количество проблем увеличивается, Мара. Благодаря тебе.
– Я привлечена решать только одну, и я её решаю. На дне рождения белоглазого будут все влиятельные женщины вашей семьи. И благодаря мне мы туда попадём. Я посмотрю на них.
– У
– Опальный.
– Опальный… Чем это мне грозит?
– Не заботься об этом.
Фыркаю с нервным смешком.
– А о чём тогда заботиться? О бессмертной душе?
– Именно.
– Завтра нам нужно будет пойти к людям, которые не определились, будем ли мы с тобой жить.
– Это решать не им. Но «завтра» будет сложным для тебя днём.
Мара садится на пол, рисует мелом какие-то мандалы перед собой. Выкладывает руны. Зажигает свечу.
– Что говорят твои руны?
– Руны говорят: твоя смерть ходит близко.
– Я думаю, они намекают на тебя. Если ты продолжишь в том же духе, мои убийцы будут вынуждены встать в очередь.
– Игорь не станет тебя убивать. Он всего лишь хочет забрать у тебя кое-что ценное.
– М? – подрываюсь я. – Что он может забрать? Всё, чем я якобы владею, итак принадлежит ему.
– Он хочет забрать меня. Но делать это силой не хочет, чтобы не наводить смуту среди своих офицеров. Ведь один прецедент порождает закон в вашем мире. А если его офицеры почувствуют от него угрозу своим близким, то очень быстро родится заговор. Игорь не дурак, он умеет управлять семьёй и не будет создавать прецедентов, подрывающих его власть.
– Зачем ты его спровоцировала?
– Я же сказала – это был ближайший путь к вашим женщинам.
– Что ты говорила ему там? Когда…
…эта блондинка отсасывала мне, – выразительно заминаю я окончание фразы.
Очень любопытно, чем она так смачно отымела его мозг, что он впал в ступор.
– С детства его преследует один сон. Навязчивый, бьющий по его авторитету. Он переживает его очень явственно. Но объяснить или как-то интерпретировать, не теряя своего внутреннего статуса, не может. Я ему этот сон рассказала. И рассказала, почему он его видит.
– Почему он завис?
– Трансцендентальный шок. Я говорила ему сразу в разум. И у него не было возможности защититься от моих слов недоверием, критикой, юмором, интерпретациями и другими способами искажения реальности, ухода от неё. Ему пришлось принять эту информацию целостным, неискажённым пакетом, в котором у него нет возможности усомниться или сделать его более съедобным.
– А что за сон?... – открываю я рот.
– Он убьёт тебя в то же мгновение, когда увидит в твоих глазах, что ты в курсе его маленькой тайны.
– Тогда молчи. А почему он не убил тебя?
– Он захочет. Но сейчас ему любопытно – кто я такая, и откуда я в курсе его маленькой тайны. И именно поэтому мы идём на день рождения его белоглазого сына вместе. Я ведь тебе не жена. А там будут только жёны и офицеры, так?
– Так…
– Но у белоглазого есть и свои мотивы встретиться со мной там. Думаю, ты их уловил.