Место Силы 1-2
Шрифт:
— Но кто мешает пытаться до того?
Сайко с любопытством на меня посмотрел.
— Крейз, а тебя хоть раз убивали?
Странный вопрос. Хотя конкретно тут — совсем даже не странный, скорее уж будничный, типа «привет, как дела?».
— Нет.
— Вернёмся к этому разговору, когда лишишься невинности.
— Я бы предпочёл остаться девственником, — сострил я.
— Ну, если у тебя получится — я буду за тебя только рад. Но помяни моё слово, Крейз… Тебе придётся умереть и умереть не один раз, прежде чем ты
Сайко опять повернулся к залу, осмотрел собравшихся. Народу прибавлялось. Видимо, приближался полдень, наступление которого местные обитатели ощущали так же, как иные умельцы чувствуют свою остановку, уснув в наушниках с грохочущей музыкой в автобусе.
— Есть ещё одна валюта, её здесь не признают, но она есть. Только не пытайся ею расплачиваться, её можно только дарить, — сказал Сайко. — Она называется «совет». Ими не разбрасываются. Дают — береги. Вот тебе мой подарок: твоё Испытание произвело хорошее впечатление. Если захочешь поучаствовать в тотализаторе можешь ставить себя против двоих.
— В смысле?
— Проиграешь — уйдёшь к тому из победителей, кого выберешь. Победишь — и выберешь себе двух бойцов из проигравших. Ставку примут, не сомневайся.
— И что мне делать с двумя бойцами?
— Завербовать ещё двоих и отправляться испытывать судьбу. Своя пятёрка. Не упускай шанса. Потому что после твоего первого выхода в составе другой пятёрки твои акции, скорее всего, упадут примерно в два раза.
— Даже если я соберу свою пятёрку… какие это мне даст преимущества?
Сайко усмехнулся.
— Соображать начал быстро, это хорошо. Математически — никаких преимуществ. Гуманистически — возможность выбора. Наберёшь тех людей, с которыми захочешь работать. Тех, кто тебе симпатичен — если ты глуп. Или тех, кто явно сильнее, быстрее, искуснее других — если ты умён. Беда в том, что у тебя нет времени, чтобы изучить всех, и даже возможности нет. А значит, выбирать сможешь только на глаз. Ладно, сдаюсь, Крейз: никакого смысла. Это просто игра, которая ненадолго занимает умы.
Открылась одна из дверей внизу, и я увидел толстяка. Живого, целого и невредимого толстяка. О том, что он протрезвел, и говорить было нечего. Вёл себя тише воды ниже травы. Толкал тележку вроде той, что я видел у немецкого пацана этим утром, но вместо контейнера на ней стояли два ведра и швабра.
Рядом с толстяком шагала коротко стриженная девушка лет двадцати и что-то ему негромко объясняла. Они двигались к лестнице.
— Уборка, — прокомментировал Сайко. — Здесь у нас всё отлажено. Уборка — в районе полудня, когда в коридорах точно никого. Ты оставил свою дверь открытой?
— Нет, — ответил я.
Как-то непривычно было. Пусть красть у меня нечего, и пакостить мне никто не станет —
— Зря. Кроме тебя её никто не откроет. Как и твой шкафчик. Ну ничего, уборка каждый полдень. Надеюсь, ты не успел сильно запачкать пол.
Прежде чем я ответил, Сайко легко вспорхнул на перила и повернул ко мне голову:
— А вот ещё один совет, Крейз, ты разоряешь меня. Запомни: ты больше — не человек. И чем скорее приучишь к этому мозг — тем быстрее начнёшь прогрессировать, повышая свои шансы на то, чтобы выйти на следующий уровень.
Сказав это, Сайко прыгнул.
У меня дёрнулось сердце. Я вцепился в перила обеими руками и смотрел, как сумасшедший японец перекувырнулся в воздухе через голову и обрушился на пол.
Не было хруста сломанных ног, не было крови и криков. На Сайко обратили внимание только те, кому пришлось изменить траекторию движения, чтобы не столкнуться с ним. Он приземлился на ноги, кажется, даже не согнув коленей. Повернулся ко мне, подмигнул, поправил фуражку и крикнул:
— Ставлю! «Псы» обделаются.
— Сайко, ты охренел? — заорал кто-то, вскочив ногами на стол. — Ты нас кидаешь?!
— Да мы уже третью неделю сидим втроём, сколько можно сидеть? — махнул рукой Сайко. — Я люблю тебя всем сердцем, Биас, но лучше буду слать тебе лучи своей любви со второго уровня.
Внизу засмеялись. Послышались голоса, начались шевеления. Все разделялись на две половины: тех, кто ставил на «Псов», и тех, кто ставил против.
Я посмотрел на пятёрку, стоявшую особняком. На тех, кому сейчас предстояло пойти… куда-то и сражаться, видимо, с теми же шатунами.
Пятеро молчаливых парней. Они стояли спокойно, как будто вообще не замечая суеты вокруг. О чём-то негромко переговаривались — обсуждали стратегию?
И они все были во «второй коже», или, как её тут прозвали, в «обтяжке». Впрочем, одежда тоже была при них. Компактно сложенная, она крепилась на спину при помощи ремней.
Не задав очередную тонну вопросов никому, я понял, что это значит.
Ребята не хотят испортить одежду, которой тут, видимо, дефицит. Но и в шкафчиках или комнатах её не оставляют — потому что не надеются вернуться. Они надеются пройти. Вот такая интересная деталь заставила меня в них поверить.
Резко выдохнув, я вскочил на перила и немного испугался — таким лёгким вышел этот прыжок. Испуг тут же трансформировался в животный страх перед распростёршейся впереди пропастью.
Рухнув с такой высоты, без травм не обойтись, а если ты особо «везучий», то можешь умереть или остаться инвалидом на всю оставшуюся жизнь.
Но я видел, как такой же прыжок выполнил Сайко. И видел, как мёртвого толстяка сделали живым. Всё это не было чьей-то больной фантазией, нет. Это была самая настоящая реальность. Моя новая реальность.