Место силы
Шрифт:
– Ура! Слава! – кричали то тут, то там, а кому ура – было не разобрать. Каждая компания произносила имя своего бога.
Несколько йогов, и Артур с ними, делали упражнения, которые он назвал Сурья – намаскар – приветствие Солнцу.
Я заметила, что Димон шевелит губами! Он что-то шептал. Артур закончил комплекс, отряхнул руки.
– Теперь можно и поспать, – кивнул он нам. И не пригласил к своему факелу. И на тренинги своей мамы. И просто погулять по заповеднику!
Мы
Мама сидела у палатки, пила кофе. Распорядившись, чтобы мы поставили будильники в телефонах на 9 утра, позавтракали, папу разбудили и покормили, всё за собой убрали, спальники в машину сложили, палатки закрыли, а потом не опоздали на экскурсии, она взяла диктофон и пошла работать, пообещав появиться к обеду. Папа храпел после своей хаомы.
Солнце уже встало, но ещё не оторвалось от горизонта. Словно ждало, когда я озвучу свой план на сегодня. Чтобы знать, с чего ради ему мне светить.
– Пусть Артур пригласит нас… меня купаться, – прошептала я. Солнце рвануло, глазам стало больно. Я легла, но больше не уснула. Птицы пели как сумасшедшие. Грачи с Грачиной сопки, которую ещё называют горой Любви, что единственная была покрыта кривыми берёзами, полетели куда-то с громким криком. Свистел Лёшкин суслик. Я закрыла глаза, а там было восходящее солнце и почему-то кувшинки. Кувшинки плавали на воде, большие-большие, красивые-красивые.
Наблюдения Дмитрия за печами, горшками и молекулами
У меня фантастический братец. С Лёшкой на экскурсии вообще ходить нельзя, он всех достанет. Пока Динка и папа осматривали городище, мы были в музее печей. Археологи восстановили (экспериментальным путём), какие печи были у жителей Аркаима. У них было пять видов печей! Одна, чтобы обжигать керамику. Она похожа на обычную печку. В ней и еду можно было варить. Вторая печка, чтобы отапливать помещение. Она тонкая и длинная – длинная, будто скамейка. Археологи долго думали, как она топилась. Чтобы дрова пропихивать, нужна была трёхметровая кочерга! Тогда решили, что в неё засовывали сразу ствол дерева, и он там горел потихоньку. Ничего себе, сколько деревьев они за зиму спалили! Третья: печка – колодец. Печка, совмещенная с колодцем! Тяга в такой печи была ого – го, пламя до потолка доходило. Сначала думали, что в ней можно расплавить металл, но, оказалось, нет. Зачем им такая печь пожароопасная? В углу была маленькая печка – ямка – горка, в которой плавили металл. А ещё в одном углу была большая печь, похожая на камин. Для чего она, археологи не поняли и решили, что для жертвоприношений. Для богов то есть. А Лёшка посмотрел и сказал, что нет, не для богов. Они на этой печи сушили промокшую одежду и сжигали в ней мусор. А ещё в ней можно было купаться, как в русской печи – такая она большая. И выпекать хлеб. И они стали с экскурсоводом спорить про это.
– А зачем тогда, – поинтересовался у Лёхи студент, – вот здесь была выемка возле печи в полу? Узкая, приготовить в ней ничего нельзя! Туда складывали еду для богов.
Алёшка сказал, что это выемка для кормления кошек или щенков,
Экскурсовод сказал, что такие любознательные люди в археологии очень нужны, и пригласил Лёшку учиться на исторический факультет, когда подрастёт.
Тут кто-то из туристов вспомнил, что Аркаим-то, кстати, нашли двое мальчишек, которые шатались по степи. И поэтому здесь вообще должен быть памятник любознательным пацанам.
Народ плавненько отделился от экскурсовода, который собирался поведать о способах ткачества, и окружил Лёшку.
– Мальчик, ты, случайно, не помнишь свои прежние жизни? – спросил бородатый дяденька с синим напопником.
– Помню, – признался наш вундеркинд. Конечно, у него их столько было. Была чудесная жизнь до детского садика. Потом началась новая жизнь, горькая, – с детским садиком. Совсем другая жизнь начинается, сладкая, когда его бабушка забирает. Но всё это уже в прошлом.
– А в – будущее ты можешь перемещаться? – поинтересовался другой турист, без напопника, но с банданой и каким-то сложным большим знаком на груди.
– Могу, – опять не соврал Лёшка. – Но с небольшой скоростью. В среднем – на один час в час. Но если с учётом движения вокруг Солнца, то это 30 километров в секунду.
– Знаете, у меня в полдень будут занятия в группе «Раса Водолея», вы не могли бы прийти и рассказать о своей технике движения? – целитель с напопником поискал глазами взрослого, с которым пришёл этот мальчик, но, разумеется, никого не обнаружил.
– Мы оплатим, – шепнул он. И тут все стали интересоваться, в каком месте он будет проводить занятие, сколько это стоит и есть ли ещё места.
– Обязательно приходите! – ещё раз пригласил Лёху Водолей, когда мы выходили из музея. Грустный экскурсовод печально смотрел нам вслед, размешивая в тазу глину для практических занятий по лепке керамики. Лёшка вернулся к нему, чтобы подбодрить:
– Вы тоже перемещаетесь в будущее. Все мы перемещаемся в будущее. И пока шла экскурсия, мы все переместились на сорок минут вперед. Это в среднем.
– А, – махнул рукой практикант, и глина разлетелась во все стороны. – Иногда такое отчаяние накатывает – гипотез много, какая из них верная? А хочется точно знать, что там оно раньше было! Хотите горшки полепить?
Нам неудобно было отказываться, и мы остались лепить горшки, чтобы подбодрить парня. Экскурсовод Николай дал нам таз для замеса.
– Я к гончару зашёл: он за комком комок
Клал глину влажную на круглый свой станок:
Лепил он горлышки и ручки для сосудов
Из царских черепов и из пастушьих ног, – сказал Николай. Я не запомнил, но Лёха мне слово в слово повторил, и я записал.
– Сам сочинил? – спросил я.
– Нет, – признался Николай. – Омар Хайям сочинил.
Мы какое-то время молча разминали в руках бывшие растения, черепа, камни, ракушки, бывших мамонтов и рыб. Я подумал, что там и остатки древних лошадей есть. Потом пришла группа новых туристов, которые, в отличие от нас, записались на мастер – класс по лепке. Они сели у гончарных кругов, а мы остались за столом.