Место в мозаике
Шрифт:
Конечно, "океан" - это сказано слишком громко; он свалился в воду возле самого берега, где глубина была не больше двух пальцев, но этого хватило.
– Сильнейший!
– крикнул Патрик, задыхаясь.
– Сильнейший - это океан! Ты понимаешь?
Сандра изнеможенно кивнула, хотя не вполне сознавала, о чем идет речь. Но она знала, что Патрик все рассчитал правильно, ибо для Бартамона падение оказалось гибельным.
Течение, о котором никто не подозревал, подхватило беспомощно барахтавшуюся фигуру и оттащило подальше от пляжа. Следом возникла воронка, и Бартамон, разметавший руки и ноги, начал вращаться по часовой стрелке все быстрее и быстрее.
–
– доносились его вопли, полные ужаса.
Патрик взял Сандру за руку и бесстрашно ступил в воду. С ними ничего не случилось, и они вдвоем дошли до Бартамона, раскоряченного наподобие морской звезды. Патрик опустил меч острием вниз и протянул рукоять Сандре. Та сомкнула пальцы над кистью Патрика.
– Только попробуйте! Я сожгу вас! Я сожру вас! Я-а-а!
– угрозы Бартамона слились в сплошной невыносимый визг.
– Вот тебе вселенная под ногами, - сказал Патрик.
– Вот тебе вечная награда для всех и для каждого, - вторила ему Сандра.
И они единым движением направили меч прямо в среднюю пуговицу на черном пальто. Визг оборвался. Рот Бартамона распахнулся, словно бездонная пропасть, и столб желтоватого дыма с низким гудением ударил в безоблачное небо. Вращение усиливалось; перед Патриком и Сандрой, стоявшими неподвижно, поочередно мелькали Аластор Лют, Геноссе Этвас, Лидерц и Мальчик Чернил. Потом оба ощутили легкий толчок: океан мягко предлагал им удалиться. Они вернулись на пляж, откуда смогли наблюдать, как гигантский водный смерч взлетел над притихшим изумрудным зеркалом и в небесах взорвался миллиардом радужных, пополам с черными, брызг. Водная пыль осыпала пляж, и в тот же миг все, кто там находился без движения, вздохнули полной грудью. Слон перевалился на бок, открыл глаза и с молчаливым одобрением рассматривал остальных. Изумленные взгляды Брана и Ханумана встретились; обезьяна с поспешной стыдливостью расплела хвост и отскочила в сторону. Пес и Кот раздулись, будто воздушные шары, и, продолжая расти, встали на все четыре лапы. Кот приветственно замяукал, Пес завертелся в погоне за собственной тенью, ибо не знал, на что еще потратить возвращенную энергию. Сандра взяла Патрика за плечо.
– Смотри, - сказала она и указала пальцем вверх.
Патрик взглянул: высоко над океаном двигалось, стремительно увеличиваясь в размерах, темное пятнышко. Вскоре оно превратилось в причудливое округлое сооружение сплошного черного цвета - за исключением крохотного участка, так и игравшего красками.
– Черная Мозаика, - проговорила Сандра, хотя Патрик без нее понял, что перед ним такое.
Черный Мастер восседал на самом верху. Как всегда, у него было недовольное, озабоченное лицо, а руки скрещены на груди. Мозаика снизилась, Мастер съехал с нее, как с горы, и легонько наподдал ногой горячий песок.
– Конечно, я прозевал все интересное, - изрек он трагическим голосом, обращаясь к Радужному Мастеру.
– Мало того, что я лишился зрелища, так еще был вынужден лететь сюда быстрее пули - здесь, видите ли, собрались все участники представления, так что гора отправляется к Магомету.
– Кто такой Магомет?
– спросил Патрик.
– Был такой, - ответил за Мастера Хануман, садясь на корточки возле Слона.
– Извини меня, дружище, - попросил он вежливо.
– Мой хвост непредсказуемая штука, с ним надо поаккуратнее. Как ты себя чувствуешь?
Слон благодушно шлепнул его хоботом и всем своим видом показал, что ни капельки не сердится и ему очень вольготно здесь, на этом песке.
– Не разговаривай
– У меня мерзкое чувство, будто мной воспользовались, окатили помоями и в итоге подвели к весьма сомнительной победе.
– Чем же она сомнительная?
– возмутилась Сандра.
– Всем, - угрюмо ответил Бран.
– Я не понимаю таких побед. Я солдат Света и не намерен пачкаться о то, что мне глубоко чуждо и противно.
– Оставь их, - посоветовал Хануман, настроенный миролюбиво.
– Нам все равно не понять этих махинаций с Мозаиками. Поступок людей недоступен нашему разуму. Мы же сохранили лицо и ни разу не пошли наперекор собственной совести.
Но Бран уныло отмалчивался и мрачно думал о превратностях верного служения любой из сторон. Сандра обратилась к Радужному Мастеру:
– Все закончилось, чем же вы теперь собираетесь заняться?
Старик развел руками:
– Похоже, ничем. Что скажешь, брат?
– он повернулся к Черному Мастеру. Тот пояснил:
– Мы строили Мозаики так долго, что вряд ли сможем заниматься чем-то иным. Всему на свете приходит конец, а мы настолько втянулись в наше занятие, что с его окончанием наш конец тоже не за горами.
– И вам не жаль?
– устрашилась Сандра.
Черный Мастер неожиданно улыбнулся - совсем чуть-чуть, уголками губ:
– Немножко, - сознался он.
– Лично мне жаль тех осколков, что так и не пошли в дело. Я держал их в руках, вертел, рассматривал, раскладывал на песке, но выбирал лишь один. А мое творение могло бы выглядеть иначе, но многому теперь не сбыться никогда.
– Я присоединяюсь, - кивнул Радужный Мастер.
– Я полностью согласен с ним. Упущенные возможности - вот чего нам жаль обоим.
Сандра промолчала, не желая судить о жалости к черным фрагментам, не попавшим в зловещие соты. Заговорил Патрик:
– Что же будет дальше? Мы. . .
– и вдруг он осекся, замер и вытянул руку, призывая всех смотреть, куда он показал.
Перед собравшимися на пляже предстала величественная картина: обе Мозаики, Цветная и Черная, одновременно снялись с места и медленно поплыли вверх, как закадычные подруги. В полете они неторопливо вращались и не производили ни малейшего шума. Они поднимались без спешки, без рывков, полные спокойного достоинства, и, оказавшись на километровой высоте, начали расходиться. Перед тем, как двинуться каждой в свой путь, они немного побыли рядом неподвижно, будто прощались, а затем их скорость стала нарастать. За каждой в воздухе тянулся легкий эфирный след: звездная пыльца сохраняла память о Мозаике Цвета, а дымный шлейф вскорости стал единственным, что напоминало о ее Черной сопернице.
– Куда они полетели?
– спросил Патрик, прикрывая глаза козырьком ладони.
– К Сильнейшему, разумеется, - ответил ему Хануман.
– В конечном счете, после всех Царей и Королей, - к нему одному. Он решит их судьбу, как и судьбу миров, чьи слепки - отвергнутые или невостребованные - до сих пор покоятся в океане.
Патрик смешался.
– Ты сказал о Сильнейшем. Но океан. . . я думал, что они - одно и то же, ведь даже Бартамон не смог удержаться. . .
– На то он и Сильнейший, чтоб быть везде, - усмехнулся, отвечая ему, Радужный Мастер.
– Ты все сделал верно. Теперь вы с Сандрой можете забирать ваше воинство и отправляться домой. Можно спокойно сказать, что вы, люди, блестяще справились с задачей. И я не советую вам слишком много размышлять над тем, что все это означает и зачем было придумано.