Месторождение №3. Колыбельная

Ахметова Елена

Я честно постаралась вернуть лицу нормальное выражение. Беляну было жалко (выходные – это святое!), а с нездоровым ассоциативным рядом следовало бороться, если я не хотела, чтобы он превратился в букет фобий.

– Снотворное выпью, – твердо сказала я. – Сам напросился на три смены подряд, а теперь на попятную?

– Нет. Я люблю свою работу, – как-то излишне серьезно отозвался Лют и сощурил глаза, отчего они стали казаться почти черными.

Я нашла взглядом Тайку – собака косилась на меня из-под стола, словно читая мысли, –

и разозлилась сама на себя.

Найден исчез из моей жизни, как я того и хотела. Так с чего бы мне сравнивать с ним Люта? Какая разница, что за мужчина спал в той комнате раньше?..

Да еще так недолго.

– Постелю тебе на диване, – решительно сказала я и поднялась из-за стола.

Какая разница… дура наивная.

Меня не спасло никакое снотворное. Тайка, предательница шерстяная, даже не заглянула в спальню, хотя, пока Беляна занимала вожделенный диван, собака не раз пыталась пристроиться на кровати рядом со мной. Сегодня мне оставалось только прислушиваться в ночном сумраке, как она ходит по залу и дробно бьет хвостом об пол. Скрипнул старый диван, зашелестел плед – и снова скрип, уже громче, словно под двойным весом.

Насмешливое фырканье, приглушенный стук – должно быть, хвостом о спинку дивана, – и тишина. Я даже дыхания Люта не слышала – только Тайка вскоре засопела, наверняка чрезвычайно довольная собой.

Гудел генератор, потрескивали дрова в буржуйке, и сквозь пластик купола издевательски светила полная луна.

А среди ночи вдруг послышался скрип, недовольное собачье ворчание, шорох ткани, мягкие удаляющиеся шаги и хлопок входной двери. Я приподнялась на локтях: судя по звукам из купола, мой сегодняшний сосед вдруг вздумал устроить себе занятие физкультурой в третьем часу утра.

– Всю жизнь мечтала, чтобы мужчины теряли из-за меня сон и покой, – проворчала я в потолок и встала, на ощупь отыскивая халат.

Тайка, мирно дрыхшая поверх гостевого пледа на диване, повела ухом, но вставать и провожать меня поленилась.

Лют изволил отжиматься – даже не на деревянной террасе, а от холодного пластикового пола погодного купола, рискуя обморозить ладони и еле слышно ругаясь себе под нос в процессе счета. Я полюбовалась его спиной, обтянутой форменной майкой, и предложила:

– Снотворное?

Особист вздрогнул и сбился со счета, зато ругаться начал в полный голос – но быстро прекратил.

– Не слишком-то оно тебе помогло, – справедливо заметил он, поднимаясь.

Я посмотрела на его босые ноги – узкие ступни, неожиданно тонкие для парня щиколотки, рельефные икры – и отвела взгляд, не позволяя себе задуматься, куда он запрятал шпильку в отсутствие штанов.

Исчез Найден из моей жизни или нет, я все еще слишком хорошо помнила, что именно лучше всего помогало мне опомниться от потрясений и стресса.

И чем это закончилось для меня в последний раз.

– Как знаешь, – нарочито небрежно пожав плечами, я развернулась и дезертировала обратно

в дом, всей спиной чувствуя мужской взгляд.

Нет, завтра здесь будет ночевать Беляна. А сегодня…

Я зашла в пустую спальню и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Постояла, отрешенно глядя на издевательски яркую луну и стараясь не прислушиваться к тихому отсчету из купола, перевалившему за четвертый десяток, и пошла на кухню.

Отличная ночь для кофе.

Лют присоединился ко мне уже на третьей чашке, для чего, собственно, чашку и увел. Я проводила ее тоскливым взглядом, но, привычная к особистским замашкам, безропотно поставила джезву на плиту. Тайка, проснувшаяся из-за наших перемещений по дому, обнаружила, что на кухне начались незапланированные посиделки, и оперативно передислоцировалась поближе к Люту.

Он машинально потрепал ее по холке, отхлебнул кофе и ссутулился над столом, опершись на него обоими локтями.

– Ладно, я облажался, – честно признался особист и криво ухмыльнулся. – Но ты и так давно все поняла, а, Тиш?

На темно-коричневой поверхности кофе медленно собиралась карамельного цвета пенка. Я смотрела на нее, потому что поднять глаза и, тем более, обернуться казалось непосильным подвигом.

Для таких разговоров я была слишком трезвой, выспавшейся и трусливой.

– Не я, – призналась, когда молчание затянулось. – Найден.

А я ему еще и не поверила и потом долго размышляла над каждым словом и жестом – не померещилось ли? Лют держался предельно корректно – насколько это понятие вообще к нему применимо – и все его поползновения умело балансировали на тонкой грани между дружеским подначиванием и флиртом, ни разу не склонившись в сторону последнего.

Сегодняшняя ночь на флирт тоже не тянула, но все мои сомнения разрешила с ошеломительным успехом. Только что с этим делать, я не имела ни малейшего понятия.

– Кто бы сомневался. И просветил тебя, конечно, во всех подробностях… – особист приглушенно фыркнул и тяжело вздохнул. – Тиш. Если это тебя так напрягает – нет, дослушай сначала, я же вижу, что напрягает – в отделе есть еще два сотрудника, изъявившие готовность работать с тобой. Оба женаты, так что проблем не возникнет.

– Как тебя допустили вообще? – не выдержала я и все-таки обернулась.

Лют сидел с каменным лицом. Судя по опущенной под стол руке, спонсором его самообладания была только Тайка.

– В смысле… – я растерялась. – У вас же наверняка есть какие-то ограничения на случай личной заинтересованности в объекте. Как ты умудрился уговорить начальство?..

Как-то привыкла за время знакомства, что такая физиономия у него бывает только при общении с подчиненными. Всем остальным, кому не нужно было внушать ужас и трепет, доставалась совершенно другая версия Люта: ядовитая, способная смеяться над чем и кем угодно и не признающая такого слова, как «неловкость».