Мета
Шрифт:
Словно полуночный паук, я прополз по краю потолка, держась подальше от тускло мерцающих приглушенных светильников. В самом центре четырехэтажного проема находился лифт, который в настоящее время не работал. Многое из старой техники пришло в негодность после Падения. Шахта лифта была окружена решетками и металлическими угловыми полосами. Я осторожно пополз вниз, останавливаясь и пережидая, когда дежурный пройдет мимо.
Вскоре я добрался до пола первого этажа. Дождавшись, пока одинокий патрульный отправиться в дальнюю часть зала, я совершил короткий забег и оказался возле зарешеченного выхода. Было бы несколько неудобно взламывать данный замок в освещенном месте, выгадывая промежутки спокойствия, однако тюрьма уже давно не использовалась по назначению. Сомневаюсь,
Остальные двери были открыты, поэтому я спокойно вылез на улицу. Охранники на вышках периодически освещали территорию прожекторами, но в основном следили за наружной стороной. К полигону частенько подходили стаи гончих или двухвостых рысей, иногда и шипокрылы нападали, но местные суперы обычно быстро разбирались с вторженцами.
Тюремный комплекс не использовался полностью, многие здания пустовали. В нынешние тяжелые времена на содержание заключенных не оставалось средств, поэтому в отношении преступников обычно принимались иные решения. В одном из строений, в котором, как я понял, арестантам раньше давалась возможность потрудиться и произвести полезные для общества товары, находилась теперь ставка сотрудников Института Метафизики. Первый этаж был закрыт глухими решетками, и я забрался по стене на второй, после чего проделал в окне пустого помещения аккуратное отверстие, предварительно убедившись в отсутствии сигнализации.
Миновав жилые комнаты персонала, я спустился по лестнице вниз. При обходе дома я примерно определил, откуда больше всего фонило эфиром. В конце помещения находился вход в хранилище, рядом с которым на удивление дежурило двое солдат-сервов. Похоже, и впрямь ценности охраняют.
Я сплел печать сонного покрова и направил вперед, задержав дыхание. Имелись у меня некоторые сомнения, однако местные сервы реагировали на усыпляющую печать точно также, как и на родине. Солдаты сначала замотали головами, не понимая, что происходит, но затем снотворное ударило с новой силой, и охранники медленно и тихо сползли по стеночкам.
Механический замок на входе в хранилище был сложнее, чем у камер, поэтому я попросту прорезал небольшое отверстие в железной двери и проник внутрь. Беглый осмотр с противоположной стороны дал мне понять, что я зря перестраховывался: никаких скрытых датчиков на открывание входной двери установлено не было. Шкаф с самыми ценными реагентами стоял в центре помещения, закрытый на простой с виду замок. Вот только мой глаз организаторы обмануть не смогли: я прекрасно видел слабое поле от встроенного в шкаф артефакта, который, вероятно, подаст тревогу, если что-то пересечет сигнальные линии. Отключить артефакт я не мог, поскольку не знал нужного эфирного спектра ключа. Лазить же в его поисках по жилым комнатам сотрудников института было лень. Я мог закоротить артефакт, но это бы вызвало слишком много подозрений у следователей. В Корсе ведь официально очень мало Видящих.
Поэтому я решил пойти по наиболее простому пути: я вырезал боковую стенку шкафа призрачным клинком, не потревожив при этом фасадное сигнальное поле, и набрал себе ворох гостинцев. Особо не жадничал. Все же свергать центральную власть и устраивать подобные диверсии у меня не было желания. Только стырил несколько склянок с мета-концентратом и запас ядер.
Ушел я тем же самым путем без особых приключений. Разве что нарвался на смену караула. Пришлось мне висеть под потолком возле помещения дежурных, пока охранники подо мной меняются местами и обмениваются несколькими фразами насчет суперов. Оказывается, сменщики до сих пор обсуждали красоту героинь, но подошедший охранник поставил жирную точку в споре. С некоторыми оговорками, но все сошлись во мнении,
Вернувшись в свою каюту и закрыв свою дверь обратно на замок, я сразу же проглотил ядро с концентратом и приступил к формированию нового аурного органа. Поскольку я плохо разбирался в нюансах его работы, решил скопировать полностью как есть. Потом уже разберусь, какие узоры за что отвечают и что следует развить в первую очередь.
За первый сеанс я сформировал лишь часть управляющих контуров, усвоив толику тканей проглоченного ядра. Недоработанный узор вносил нежелательные помехи в работу других органов и каналов. Включался иногда самопроизвольно. Поэтому моя аура носила признаки нестабильного поведения. Новый эфирный орган создавать — это всегда проблема.
— ПОДЪЕМ! — разбудил меня дикий ор, как только голова коснулась подушки.
Я нехотя поднялся и сел на койке, ожидая развития событий. Имплементация новых аурных узоров отняла много сил и времени, так что я не чувствовал себя отдохнувшим. Как и предполагалось, кража ценных материалов стала событием громким. В тюрьму набежало множество проверяющих из Центра, Контроля, Института и, конечно же, Корпуса Противодействия Мета-Угрозам. Я вяло наблюдал через решетку за снующими повсюду яркими аурами. В Корсе обитало множество мета-людей. Удивительно, что они еще не передрались за главенство, либо не сплотились в мощные рода по типу Совиных и Карпиных.
Женщина с совершенно белыми волосами, темной кожей и костюмом со стилизованной броней мелькнула возле лестницы. Из замечаний соседей я понял, что это была Брунгильда, о которой говорили охранники. Вынужден был признать, что оная героиня также весьма хороша собой. От нее веяло зрелой красотой и силой, да и мощной ауре колдуньи можно было позавидовать.
Курсантов принялись опрашивать, тщательно обыскивая камеры. Я вяло ответил на расспросы, заявив, что спал мертвым сном. После сотрудников контроля к моим апартаментам подошел мужик с растрепанными темными волосами, усталым лицом с мешками под глазами, металлической арматурой со следами ржавчины за спиной и дымящей сигаретой в зубах. На вид ему было за сорок. На ногах мужчины виднелись спортивные штаны с тремя белыми полосками и обувь, зовущаяся здесь кроссовками. Под теплой распахнутой курткой с меховым воротом проглядывала потертая белая майка в пятнах.
Некоторые из местных помимо алкогольных средств употребляли также слабые и не очень курительные растительные наркотики. На Аккотрельме сервы тоже баловались чем-то подобным, но среди благородных большей напастью являлись дурманящие печати, с которыми рода нещадно боролись. Я в пору бурной молодости тоже не прошел мимо сего пагубного увлечения, но смог удержаться от падения в пропасть. Так что явно не мне учить аборигенов уму-разуму.
— Э-э-э, ты Артоф… Кройш? — произнес мужик, смотря в мятый листок. — Что за имя идиотское?
— Я бы попросил вас сударь воздержаться от подобных замечаний, — произнес я сухо. — Меня зовут Артоф Кройц.
— Да ладно, я же не в обиду, — развел он руками. — Так ты, значит, не видел ничего необычного этой ночью?
— Разве что фигуристую блондинку в своих объятиях, явившуюся во сне.
— Ха! Юморной парень, такие мне по нраву. Дела… — протянул он и докурил сигарету. Бычок супер бросил на пол и затушил ногой, после чего достал новую папиросу и зажег ее, подав немного огненной энергии из пальца. Почему-то сигареты у неизвестного были короткими, словно их обрезали. — Представляешь, кто-то влез в институтскую кладовку и потырил жижу с ядрами. Вроде бы про кражи из тюряги я раньше не слыхал. Наверняка институтские списывают часть материалов в расход, но их ведь хрен прижучишь, — мета-человек выпустил струю дыма.