Метафоры для познания и изменения себя и других. Инструменты для бизнеса и жизни

Кроль Леонид Маркович

Внутренний поиск и есть способ генерирования метафор: сказка или метафорическая система – лишь отправные точки для обогащения модели мира клиента и совместного решения проблемы.

Понятно, что метафора сохраняет структуру проблемной ситуации, межличностные взаимоотношения и паттерны, при помощи которых мы можем оперировать внутри контекста метафоры.

Но потом путем внутреннего сенсорного поиска клиент с моей помощью создает уточненный смысл метафоры в применении к себе.

Метафорический изоморфизм на примере

сказки

Как метафора легко становится метаметафорой и как ее части могут быть подобны действующим лицам конфликта или субличностям? Остановимся подробнее на сказках.

Сказка – целостная метаметафора, которую люди неплохо узнают и помнят. На сказку хорошо проецируются противоречивые состояния человека, которые диалектически совмещаются в рамках сюжета.

Так, Золушка для меня – метафора сменяющихся фаз, цикличности.

Есть Золушка на балу – энергичная, общительная, она всем нравится, смеется, у нее все получается.

Есть Золушка за печкой – покорная, грустноватая, в затрапезном платье, выполняющая рутинную работу.

Обычно разговор о состояниях спада и подъема на этом и заканчивается.

Но, по моим наблюдениям, фаз никогда не бывает две. Есть мачеха-бандерша, которая бесцеремонно хозяйничает в реальном, не волшебном мире.

Есть фея-крестная (умершая мать Золушки), которая ведет человека к его идее, помогая преодолеть невозможное.

Есть дочки, которые живут по инерции, подражая другим и завидуя тем, кто способен покорять вершины.

Ярко увидев в себе одного из персонажей, клиент может с моей подсказкой начать видеть и остальных, дать им голос, перестать игнорировать.

Из этой же сказки растет целый куст метафор: чистить и убирать, переодеваться в затрапезное, блистать, убегать без пяти двенадцать (вовремя) и так далее.

Нередко встречается мне метаметафора «Кота в сапогах»: топ-менеджера наперебой хантят на рынке труда, он мечтает уйти в свой бизнес и стать собственником, но почему-то у него раз за разом ничего не получается.

Служу хозяину, ради него могу свернуть горы, но сам на принцессе никогда не женюсь. Потому что я хоть и в сапогах, но всего лишь кот, главный герой на вторых ролях, причем не мельница и не осел, и не могу требовать ничего, кроме сапог и ружья. Зато и создаю для клиента нечто настолько волшебное, что без меня никакая мельница и никакой осел не могут дать. Я лучшая инвестиция: совсем дешев, да еще и корма не надо (мышей ловлю).

Внутренние метафоры андерсеновского «Гадкого утенка» раскрываются через внешность и воспоминания о школьных, подростковых годах:

• Как у вас было с общением в школе?

• Кем вы себя ощущали в пятнадцать?

• Вы нравились девочкам/мальчикам, когда были подростком?

Особенно актуальны эти вопросы, если разговор на сессии вертится вокруг странности, нетаковости,

боязни быть непризнанным и непринятым.

Гадкий утенок – это мальчик из провинции, чудом поступивший в престижный вуз, к мажорам.

Это внезапно выросшая семиклассница, которую одноклассники дразнят жирной.

Странный чудик, который сумел конвертировать свои особые причуды в деньги, бизнес, признание, но так и не сумел избавиться от ощущения хихиканья за спиной.

Тут и защитное высокомерие, и стремление к красоте и своей стае, мотив трудного роста. В этой сказке есть лебеди, есть птичий двор, есть зима и лиса, есть стремление показаться нормальным и годным ценой индивидуальности (или наоборот – без страха, что заклюют, идти навстречу мечте).

«Синяя Борода». Потайная комнатка с ужасами, прекрасный замок, метафорические скелеты в подвале, подозрительность и доверчивость – круг соответствий этой сказке.

Здесь приходится говорить о спазмах гнева, судорогах и зажимах, монотонной кропотливой работе, за которой следует взрыв, о замкнутости и подъемных мостах надо рвом.

Интересно, что эта метафора может подходить и женщинам, хотя, как правило, они не ассоциируют себя с архетипической сказкой (но могут примерять роли Бабы-яги или Афины-воительницы).

Фундаментальной характеристикой терапевтической метафоры является то, что участники истории и события, происходящие в ней, эквивалентны – изоморфны – сказочным персонажам. Но гораздо чаще у меня на сессиях изоморфны сказочным героям не участники истории, а субличности человека. Главное, чтобы они складывались в систему общей метафоры. Затем метафора сама проведет клиента обратно к реальности жизни и его проблемам. Часто на пути к этому клиент дополняет метафору собственными чертами, делая ее более подходящей и потенциально значимой (как клиентка выше с «Золушкой» из Вуди Аллена). Мы конструируем ее вместе и вместе проживаем.

Как метафора помогает начать говорить о чувствах. «Точка входа»

Ко мне часто приходят скучные, серьезные, немного зажатые люди, которые говорят концептами и обобщениями. Их язык невозможен для описания внутренней реальности. «Я хочу знать правильные ответы и находить решения в сложных ситуациях». «Мои родители были строгими и твердо знали, что нужно детям. Но мой бунтарский дух привел к тому, что я нашел себя в иной сфере деятельности». «Для меня любовь – это когда люди находят общие интересы, могут вместе что-то планировать». Эти фразы мог бы сочинить GPT-чат. Внутри подобного языка невозможно отыскать ни индивидуальных смыслов, ни чувств. Поддерживать клиента внутри этого языка, говорить на нем – значит не только никуда не прийти, но даже не выйти из точки А, сколько бы уточняющих вопросов вы ни задали.