Метагалактика 1995 № 1
Шрифт:
Братья близнецы, они были внешне очень похожи, но по характеру отличались сильно. Однако, это различие, как ни странно, их только сближало. Они часто ловили себя на том, что думали и начинали говорить синхронно. Сначала это их забавляло и было предметом шуток. Потом стало привычным. У них даже выработался особый молчаливый ответ одними глазами: «И я так подумал». Детские и юношеские годы прошли, а взаимопонимание без слов и молчаливый ответ они сберегли на все последующие годы. Но жизнь есть жизнь, и, хотя жили они в одном городе, их встречи становились все реже и реже. Но все же пять раз в год они встречались непременно: в день своего рождения, дни рождения и смерти матери и отца. Каждый раз эти встречи заканчивались
В предпоследнюю встречу, это было в день их рождения, в сырое декабрьское ненастье, они, прихватив со стола бутылку хереса, поднялись в кабинет Андрея. Внизу гости еще не разошлись. Жаклин угощала их чаем из настоящего тульского самовара с ореховым тортом, который испекла сама. Самовар разжигали на балконе. Он долго не разгорался и Андрей изрядно промерз, чтобы согреться он «хлопнул» фужер хереса, Алексей — чуть пригубил. Говорил в основном Андрей. Рассказывал о своей третьей поездке в Россию. Он был там в качестве гостя на съезде писателей. Сам съезд ему не понравился. Любят там заседания, речи и прочую протокольную мишуру. К чему все эти длинные рассуждения о формировании молодого писательского поколения, о внимательном и чутком отношении к нему? Если есть талант, он вырастет и сформируется. Если нет таланта, то сколько ни выращивай, ни формируй… Кто формировал Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого, Чехова? (Эти имена Андрей всегда произносил с нескрываемым удовольствием). Все это — глупость казенная, но не на пустом месте она выросла. Там гораздо больше, чем здесь, у нас, размышляют о душе человеческой и о том, что же это такое — человек и для чего он. Поэтому писателям и художникам там особое место. А раз так, то тянется к этому особому месту серость пройдошная делать свой бизнес. И затягивается живое дело цепкой бюрократической паутиной. Но есть и таланты, есть. Не оскудела земля русская. Хоть и тяжело им теперь, но когда и где было легко талантливому человеку? А здесь у нас истинному таланту легко? Здесь хорошо тем, у кого зубы острые, да локти крепкие, да кого совестью господь не обременил. Там, в России я слышал такой каламбур: У него нет совести, что ему еще надо?
— Да, — улыбнулся Алексей, — если жив народный юмор, значит и народ не умер.
— Ба! Да ты, Алеша, стихами заговорил. — Они рассмеялись: — Ну, а уж раз о стихах речь зашла: открыл я для себя там настоящего поэта, только его время, видно, еще впереди. Как и всем талантам и ему досталось, отбыл свой срок. Вот послушай:
«Жизнь над ними в образах природы Чередою двигалась своей. Только звезды, символы свободы, Не смотрели больше на людей.»— Это — Заболоцкий. Я привез его книжку, хочешь почитать?
— Потом, как-нибудь.
— Да не будет у тебя этого «потом». Ты и живопись давно забросил. В суете бизнеса совсем потонул ты, Алеша. Тебе спасательный круг нужен, точнее — берег.
— Может быть, залив? — усмехнулся Алексей — Уж не женить ли ты меня собрался?
— Давно пора тебе, старый пень! Уж я на свадьбе погулял бы, отвел бы душеньку.
Алексей слушал брата, и почти с самого начала разговора ему казалось, что тот думает о чем-то другом, более важном и значительном для него сейчас. А что было для Андрея важнее литературы?
Андрей снова вернулся к своей поездке в Россию. Алексей молча слушал и думал: «Счастливчик, может заниматься тем, что любит. А если бы не подвернулась Жаклин? Нет, тут я не прав. Изначально мы пошли разными тропинками; я сразу стал делать деньги, а он их добывал по минимуму только для того, чтобы заниматься любимым делом. Да и я сам помогал ему чем мог, поддерживал этот огонек, а свой в себе погасил, как недокуренную сигарету. Кто знает, а ведь из меня мог бы получиться живописец
Андрей умолк, сделал пару глотков вина.
— Алеша, как ты думаешь, психическая энергия существует? — вдруг спросил он.
Это было так неожиданно, так не связано с предыдущим, что Алексей растерялся.
— Какая энергия?
— Психическая, духовная.
— Может быть… наверное… я не задумывался.
— Существует — уверенно поддержал самого себя Андрей, Они молчали, каждый думал о своем. Алексей не мог понять, откуда так неожиданно возник этот вопрос. Впрочем, так ли неожиданно? Они оба закончили один политехнический колледж, но Андрей «неожиданно» увлекся литературными исследованиями. Литературовед — дразнил его брат. Теперь «неожиданно» от литературы его качнуло в какую-то метафизику.
Молчание прервал Андрей.
— Тебе никогда не казалось странным, что в некоторых областях человеческих знаний есть непостижимые провалы. Логично ли это? Мы осваиваем космос, побывали на Луне, знаем строение клетки, атома, умеем расщеплять атом и управлять жизнью клетки и даже синтезировать новые. Но разве на таком же уровне мы можем что-нибудь сказать о сознании человека, о человеческой мысли, законах ее движения, ее энергетике? Ты можешь возразить — а парапсихология? Весьма наукообразная штука. Этим хорошо прикрывается то, интерес к чему разгорается и гаснет строго периодически — некоторый легкий колебательный процесс с нулевым средним уровнем. Разгорается он естественно, а вот гасится искусственно: каждый раз для этого находятся «видные ученые с мировым именем».
Он снова замолчал. Неяркий свет настольной лампы освещал половину его лица, резко вычерчивая складку между бровей. Алексей смотрел на брата и думал о себе, что и он, наверное, тоже здорово постарел, но седых волос у него меньше. Отчего брат так рано поседел при его, казалось бы, беспечальной жизни?
Андрей качнул серебряной головой.
— Нет, это нелогично и неестественно. Это результат направленных усилий.
— Чьих же? — удивился Алексей.
— Чьих? — Андрей поднял голову и посмотрел брату прямо в глаза. — Чьих! В этом все дело, — ухмыльнулся он и, помедлив, — видимо тех, кому это выгодно, может быть даже необходимо.
Эа прикрыла за собой дверь. Верхнее освещение из зеленоватого, холодного плавно перешло в более яркое и теплое — добавились желтоватые и розовые тона. Она подошла к окну и некоторое время рассеянно смотрела в темноту ночи на далекие огни, над которыми тускло мерцал огромный сплюснутый шар. Словно гигантская капля остывающего расплавленного металла повисла в небе и не может ни остынуть, ни упасть на землю. Затем девушка, вздохнув, отвернулась от окна и присела к зеркалу. Окно сразу стало непрозрачным матово-белым, и в комнате посветлело.
Вот и миновали бесконечные будни ученья, практика. Теперь первое самостоятельное задание, а там… А что же там?.. Да, в самом деле, я — красива, — она разглядывала себя с удовольствием. Дедушка говорит, что я очень похожа на свою маму. Но весь семейный видеофонд погиб тогда… Какая она была на самом деле, моя мама? Вдруг она почувствовала, что за дверью кто-то стоит. Контакты биополей без зрительного восприятия недоступны «непосвященным» и даже запрещены Единым Великим Сводом Законов. Но старый мудрый Эанид тайно научил очень многому своих внуков — Эа и Эама из того, что было «только для посвященных». Эа закрыла глаза, максимально расслабилась, ощущения собственного тела исчезли совершенно. Постоянный тренинг позволял ей входить в это особое состояние за три-четыре секунды. Вот сперва смутно, но потом все яснее возник образ. Да это — Кесс! Но только он почему-то был с голубым носом и оранжевыми глазами — это ее рассмешило и образ исчез. Эа рассердилась на себя и снова вошла в контакт, но Кесс уже удалился, видение слабело. Несколько, как ей показалось, бессвязных обрывков мыслей она успела уловить:…это мы еще посмотрим… смежное пространство… нужно наверняка…