Metallica. Экстремальная биография группы
Шрифт:
И затем он переходит к делу.
– Слушай, я тут подумал, мне негде сегодня переночевать…
Это, насколько мне известно, либо ложь, либо не совсем правда. Ведь все знают, когда Ларс в Лондоне, он останавливается в роскошном доме своего нового менеджера. Но ему что-то нужно, и я уже догадываюсь, что именно.
– Слушай, я подумал, может, я могу прийти к тебе, лечь на диване?
Черт возьми, нет. Не сегодня. Я только что поднял трап. Но мне сложно вставить слово…
– …мы могли бы взять пива, может, оттянуться… ну что скажешь?
Я оборачиваюсь к своей девушке и читаю по губам «нет». Она уже имела неосторожность говорить «да» слишком много раз.
– …или, может, мы сходим на концерт. Что там сегодня, знаешь? Я мог бы встретить тебя на улице Wardour, рядом с The Ship. Вообще я уже здесь…
Наконец-то я ловлю короткую паузу и вступаю с робкой жалостливой историей
– Что? – переспрашивает он, не веря своим ушам. – Ты что, не хочешь, чтобы я пришел?
– Нет, – говорю, – конечно, я хочу, чтобы ты пришел. Это было бы круто. Дело в том, что…
– О, чувак! Но мне совсем негде остановиться.
– Я думал, ты живешь у Питера, – говорю ему.
– Ну да, – соглашается он, – но там смертельно скучно. Мне нужно куда-нибудь вырваться, выпить пива, взбодриться. Да ладно тебе, что скажешь?
Снова начинаются гудки, он бросает еще монету. Но я вступаю первым:
– Слушай, – говорю, – я сегодня правда не могу. Хотя рад тебя слышать. В следующий раз…
– Хорошо, – говорит он не очень уверенно.
И затем линия обрывается. Фух! Я был близок. Я хочу сказать, он, конечно, нормальный парень, хоть и не может молчать ни секунды. Я откидываюсь на диван, скручиваю еще один косяк и пытаюсь забыть об этом…
Первые копии ограниченного выпуска эпохального альбома Metal Massacre Брайана Слэгеля были выпущены в июне 1982-го, и для Ларса Ульриха и Джеймса Хэтфилда они изменили все. Раньше они были парой подростков, не особенно задумывающихся о рок-группе. После выхода альбома они обрели физическое воплощение, стали чем-то серьезным, чем-то под названием Metallica или даже Mettallica, как было напечатано на обложке первого оригинального альбома. Ларс и Джеймс не знали, смеяться им или плакать. Мечта осуществилась, но праздник был немного подпорчен. Ларс, кусая губы, принимал извинения Брайана. Джеймс ничего не сказал, просто курил. «Они меня простили, – настаивает теперь Слэгель. – Конечно, они были совсем не рады этому. [Но] они принесли материал слишком поздно, и наборщик сделал ошибку. У нас не было возможности проверить до того, как выйдет пресс. Я был в бешенстве! Мы, конечно, поменяли его на всех последующих версиях, [и] я снова и снова извинялся перед группой. Как я уже сказал, они были вполне довольны пластинкой, если рассматривать ситуацию в целом. И думаю, в итоге для них все сложилось хорошо», – добавляет он сухо.
В любом случае существование Metal Massacre дало импульс новому составу Metallica. Более того, оно подтвердило то, что Ларс и Джеймс знали и раньше: что они были очень даже хороши. Как будто тот факт, что их пока не существовало за пределами лихорадочного воображения Ульриха и Хэтфилда, позволил им каким-то образом стать чем-то большим, чем каждый из них по отдельности. Им еще предстоит испытать разочарование от пустых залов или череды отказов важных фигур шоу-бизнеса, которым они будут неинтересны, но пока они просто светились от счастья, стоя на ногах настолько крепко, насколько могут двое ребят, кривляющихся перед зеркалом в своей спальне. Спустя три недели после выхода Metal Massacre группа, считавшая, что им на самом деле удалось осуществить прорыв, пришла на восьмидорожечную студию в Тастине под названием Chateau East, где они должны были записать то, что предполагалось как их первый отдельный релиз. Ларс Ульрих принял недружеское по отношению к Брайану решение перейти к более авторитетному местному независимому лейблу. Но, в отличие от Брайана Слэгеля, владелец лейбла был поклонником жанра панк, диаметрально противоположного хеви-металу, – и в этот раз хитрость Ларса обернулась против него.
«У этого парня была настоящая змея, ползающая по траве, – вспоминал потом Рон МакГоуни. – У него был панк-лейбл, филиал записывающей компании округа Orange County. Он сказал, что откладывал деньги, чтобы записать наш демо-альбом». Но когда он услышал семь треков, состоящих преимущественно из оригинальных мелодий, которые четверка музыкантов сумела собрать к тому времени, он заявил, что просто в ужасе от того, что группа одурачила его, заставив подумать, что это панк-команда, и вообще отказался записывать что бы то ни было. Тогда находчивый Ларс предложил просто взять треки и распространять их как кассетную запись «ограниченного тиража» под названием No Life ‘til Leather (фразы из первой строчки Hit the Lights, вдохновленной концертным альбомом Motorhead – No Sleep ‘til Hammersmith, который стал номером один в чартах Великобритании тем летом, когда туда ездил Ларс). У нее была самодельная обложка с примечаниями, написанными Ларсом, а также списком треков и логотипом группы, такую невозможно было купить в магазинах, как, например, Metal Massacre, и Ларс разумно рассудил, что так они смогут прорваться в нишу торговли и обмена кассетами. Так оно и случилось. В действительности семь треков на No Life ‘til Leather включали The Mechanix, Phantom Lord, Jump in the Fire и Metal Militia, авторство которых принадлежало Хэтфилду, Ульриху и Мастейну, хотя впоследствии Мастейн будет претендовать на то, что изначально он написал большую часть самостоятельно, плюс Motorbreath – еще одна композиция, оставшаяся от совместной работы Хэтфилда и Хью Таннера (теперь, однако, приписываемая исключительно Джеймсу), Seek and Destroy авторства Джеймса и Ларса и в немалой степени вдохновленная Dead Reckoning группы Diamond Head (песня, выпущенная ранее в том же году), плюс обновленная версия Hit the Lights, на этот раз с участием Мастейна и МакГоуни (хотя они хитро наложили также оригинальное соло Ллойда Гранта), – дали, возможно, такой
Для рассылки копий No Life привлекли Патрика Скотта. «На самом деле я был единственным человеком, который занимался их отправкой, – говорит он сейчас. – Это было немного эгоистично со стороны [Ларса], но, с другой стороны, я ведь помогал другу. У меня были друзья по переписке: Метал Майк из Aardshok и Бернард Доу [из Metal Forces], и другие ребята… Я просто отправлял им демо-записи и футболки, а они в ответ присылали мне что-то другое… Но все они сходили с ума от Metallica, даже в странах, где, как мы считали, были крутые группы, Metallica была лучше всех. Не только в Лос-Анджелесе, но и в других штатах, в Японии и в Швеции, и в Англии… это было забавное время, когда я каждый день бегал на почту. Ларс просто давал мне посылку, которую я должен был отправить. И он знал, что делает». Ларс никогда не утверждал, что у него была какая-то продуманная стратегия, по крайней мере, не на этом этапе, но он понимал, как распостранение их музыки таким способом во всех отношениях подпитывает растущую известность Metallica. Несмотря на то что с годами они трансформируются в намного более массовое явление, оригинальная музыка Metallica и ее манера были квинтэссенцией звука аутсайдеров, позиционирующих себя далеко за пределами мейнстрима, частью которого они даже не будут пытаться стать. Этот подход настолько противоречил господствующему в Лос-Анджелесе потаканию толпе, что, как оказалось, для большинства завсегдатаев голливудских клубов он не имел никакого смысла.
Вскоре кассеты No Life ‘til Leather крутились повсюду: в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Нью-Йорке, Лондоне, Бирмингеме и Копенгагене. Выступления группы все еще сводились к игре в бунгало родителей Рона, причем Рон чаще всего спонсировал эти мероприятия из личных денег, так как он был единственным членом группы с активной кредитной картой. Но вскоре Ларс начнет перенимать деловую часть работы, касающуюся известности группы и ее продвижения. Годы спустя он будет хвастаться Rolling Stone, легко занижая роль, которую играл Скотт и остальные: «Я был единственным, кто пошел и купил все записи. Я был тем, кто сел и скопировал их. И я был тем, кто рассылал их по адресам. Вот так все и началось. Кто-то должен был это сделать». Несмотря на то что другие ребята также отправляли пленки в различные записывающие компании, эта сторона «была совсем несерьезной, – настаивает Ларс. – Все, что мы хотели, – это отправить записи торговцам и чтобы нас упомянули в фанзинах». Типичная реакция музыкального братства, торгующего кассетами, была такой же, как у будущего лидера фан-клуба Metallica Кея Джея Доутона, которому Скотт также отправил кассету. «Услышав демо, я был просто ошарашен. У Metallica был особенно европейский уклон в музыке, в то время как большинство групп США были в лучшем случае легким сплавом. Были, конечно, тяжелые команды янки, такие как Y&T, Riot, и The Rods, но Metallica бросала вызов большим, библейским вопросам жизни и смерти, добра и зла». Скотт говорит: «Они были тем, что все так искали». Он вспоминает, как проигрывал кассету по телефону Рону Кинтана. «Я позвонил ему и включил Hit the Lights, и он такой: «Бог мой!» Он был без ума от нее». Когда Кинтана осознал, что то, что он слушал, было новой группой Ларса Ульриха, он «не мог в это поверить». Сейчас Рон говорит: «У нас не было друзей в популярных группах, и я никогда не думал, что маленький сумасшедший метал-рокер Ларс когда-нибудь будет в такой группе! Вероятно, он умело притворялся, потому что я никогда не слышал, чтобы он играл до середины 82-го года на той кассете, пластинке и позже – на живом концерте». Тогда Кинтана попросил Скотта написать статью про Metallica в Metal Mania, а Патрик сказал Ларсу, что они напишут ее вместе. «Это тогда казалось чем-то вроде секретной миссии», – говорит Патрик. «Мы сели в спальне [Ларса], и, он мне заговорщически сказал: «Ты только никому не рассказывай!» Мы просто дурачились, говорили какие-то нелепые вещи, среди которых была и знаменитая строчка: «будущие боги американского метала». В качестве благодарности Ларс подарил Патрику редкую копию 1980 года, единственный в своем роде альбом датской группы Brats (родоначальников панк-метала) с гитаристом Хэнком Шерманном, который впоследствии присоединился к Mercyful Fate. «Я не просил, но у [Ларса] было два экземпляра. У меня до сих пор он сохранился. Я отправил статью Рону, и он включил ее в Metal Mania».
С музыкальной точки зрения влияние Metallica было очевидным для всех, кто был знаком со сценой Новой волны, о которой большинство американских фанатов ничего не слышало. Она представляла собой некоторое сплетение, в котором существовали несомненные ориентиры – такие группы, как Diamond Head и Motorhead, и более темные компоненты, включающие основные элементы британского и американского панка. Оставаясь после репетиций, они миксовали записи Motorhead и Angel Witch с новыми релизами Ramones, Discharge и Anti-Nowhere League, и «никто не вздрагивал, слушая их, – говорит Джеймс. – Это было гармонично. Это было агрессивно. Это было с гитарами. Это было хорошо. Гитарист Discharge Боунс играл тяжелые метал-рифы». Патрик Скотт вспоминает, как познакомил Джеймса и Ларса с альбомом Accept под названием Restless and Wild, в частности с треком Fast as a Shark. «Тогда они немного расстроились, сказав: «Кто-то нас обставил!» Они хотели взять материал, который им нравился, и вывести его на другой уровень. Особенно Ларс. Он знал, что ему нравится, а что нет. Он хотел быть как они, но уйти на шаг вперед и объединить Motorhead с группами Новой волны британского хеви-метала. Патрик был тем, кто первым включил им послушать Mercyful Fate. Джеймс будет играть Curse of the Pharaohs, чтобы снизить гитарный тон. Им нравились Mercyful Fate… и они сильно повлияли на Metallica, поскольку их подход был прогрессивным в части размеров и рифов. Им не нравились аккордовые последовательности, они хотели рифы. И это было большое дело. Десять рифов в одной песне, из которых можно было бы сделать десять песен».