Металлический шторм
Шрифт:
Сверло с воем вращалось. Она прижалась к Марчетти и закрыла глаза.
Неожиданно шум прекратился. Робот втянул отвертку в манипулятор. Второй робот выпустил Марчетти, и маленькая армия машин стала отступать в поисках другой жертвы.
Лилани посмотрела им вслед, все еще прижимаясь к Марчетти.
Когда машины покинули зал, она злым, холодным взглядом уставилась на миллиардера и сказала таким тоном, чтобы он понял ее со всей ясностью:
— Вы мне должны.
Он кивнул и отпустил ее. Оба не сводили взгляда с двери, за которой исчезли роботы.
А
— Сейчас или никогда, Джо!
— Есть идея, — откликнулся друг. — Мой друг в Колорадо научил меня, как бросать лассо, — крикнул он. А потом стал раскручивать якорь, держа его за шнур, словно огромное боло. [24]
Курт догадался о его намерениях и снова газанул. Разрыв между катером и самолетом начал уменьшаться. Из самолета вновь начали стрелять. Но Остин качнул лодку из стороны в сторону и подвел ее прямо под гидроплан.
24
Боло — разновидность лассо с грузом-утяжелителем на конце.
Джо развернулся и кинул якорь, словно олимпийский метатель молота, когда самолет уже оторвался от воды. Пролетев вперед, он обернулся вокруг поплавка, трос туго натянулся.
Нос самолета пошел вверх. Вес катера сковал его. Левое крыло опустилось, ударилось о воду, и гидросамолет полетел кувырком, разбрасывая во все стороны обломки.
Катер дернулся вбок, анкерные зажимы вылетели, но Курт не позволил лодке перевернуться. Он развернул его, сбавил скорость и взглянул, что творится за спиной.
Гидросамолет покачивался на воде. Один поплавок отсутствовал, второй был помят, крылья погнуты, а часть хвоста оторвана. Завалившись на бок, он медленно начал тонуть.
— Да! — закричал Джо, вскинув вверх кулак.
— Нужно будет отправить тебя на родео, — усмехнулся Курт, направив катер в сторону крушения.
Они осторожно подплыли к самолету. Тот быстро тонул, а два беглеца отчаянно пытались выбраться. Мэтсон вылез первым и вскоре уже цеплялся за борт катера. Отеро вскоре последовал за ним.
Они попытались было залезть на борт, но Курт вновь запустил мотор.
— Пожалуйста, не надо, — взмолился Отеро. — Я не умею плавать.
— Значит, тебе не стоило жить на плавучем острове, — заметил Курт и нажал на газ, а потом отпустил. Загребая по-собачьи, парочка пыталась добраться до лодки. Курт вновь не позволил им зацепиться за борт.
— Это его идея, — сказал Отеро, бултыхаясь в воде.
— Какая идея? — поинтересовался Курт.
— Украсть микроботов, — ответил Отеро.
— Заткнись, — фыркнул Мэтсон.
— Кому вы их передали? — поинтересовался Джо.
Едва не пойдя ко дну, преступная парочка вновь ухватилась за борт катера.
— Мистер Остин, кажется, у нас на борту запрещается проезд зайцем, — сказал Джо.
Курт кивнул и улыбнулся.
— Вы совершенно правы, мистер Завала.
Он вновь нажал на газ. Негодяи пытались удержаться, но вскоре опять оказались позади катера. На этот раз Курт отвел лодку подальше.
— Подожди! — закричал Отеро, яростно лупя руками по воде. — Я скажу тебе.
Курт прижал руку к уху.
— Скажешь, прежде чем мы отплывем слишком далеко?
— Его зовут Джинн, — отплевываясь, заорал Отеро. — Джинн аль-Халиф.
Курт отпустил педаль, и катер застыл, покачиваясь на волнах.
— И где же мне найти этого Джинна? — рявкнул он. Отеро посмотрел на Мэтсона, который только качал головой.
— Он живет в Йемене, — в отчаянии выпалил Отеро. — Это все, что я знаю.
ГЛАВА 14
Во дворе большого дома, возведенного в марокканском стиле, в двух шагах от Аденского залива, наслаждался вечером человек, известный под именем Сабах. Сумерки накрыли мир своим плащом, а Сабах смаковал ужин из баранины, свежих лепешек и нарезанных помидоров. Вокруг него раскачивались тонкие шторы, подхваченные легким бризом, а шум волн, разбивающихся о близлежащие скалы, складывался в успокаивающую, повторяющуюся песню.
Вошел слуга и, подойдя к Сабаху, прошептал ему что-то на ухо.
Сабах все выслушал и кивнул. Небольшая морщинка залегла у него на лбу, когда он услышал новости.
Слуга забрал поднос с тарелками, и Сабах остался сидеть со стаканом черного чая. Звук приближающихся шагов стих под аркой входа.
— Прошу вашей аудиенции, — объявил тот, кто все еще находился в тени.
— Я бы сказал, что она уже началась, — ответил Сабах. — Ведь вы уже здесь, звал я вас или нет.
— Не хотел беспокоить вас, — ответил мужчина. — Ждал, пока вы ужинали.
Сабах жестом предложил гостю сесть.
— Подойди и сядь рядом со мной, Мустафа. Мы старые друзья еще со времен первой войны с Израилем. Оружие, которое ты достал, не помогло нам победить, но позволило мне укрепить положение Халифа и его семьи. А их успех принес удачу и мне.
Мустафа подошел и сел напротив Сабаха, который заметил, что гость чем-то встревожен. Мустафа, как и все смелые люди, обычно держался высокомерно и вел себя решительно. Сабах задался вопросом: что могло взволновать его гостя?
— Удача. Я пришел поговорить именно о ней, — согласился Мустафа. — О твоей удаче, о моей. И о тех, кто забрал себе ее львиную долю.
Сабах сделал глоток чая и поставил стакан на стол. На маленькой тарелочке рядом с ним были свежесрезанные листья кат — растения со стимулирующими свойствами. Нечто вроде мягкого наркотика. Сабах взял один из листиков, сложил его, положил в рот, а потом начал не спеша жевать, высасывая сок.
— Львы всегда получают наибольшую долю, на то они и львы, — сказал Сабах. — Никто не может бросить им вызов.