Метаморфоз
Шрифт:
Кэн совершенно ошалел от ужаса, когда понял, что происходит. С ним, в его собственном теле, заперт сам Рах, чтоб ему к Раху провалиться! И только окрик доброй няньки пробился к его затуманенному сознанию. Демон совершенно задавил его, а теперь собирается убить. А потом он убьет Нэйбо и старуху, вот уж кто совершенно напрасно попал под раздачу! Им всем точно крышка.
Но руки слушались. В своем теле Кэн все еще оставался хозяином, пусть и не единственным. И он ухитрился разжать пальцы. Шарахнулся назад, споткнулся о кресло и чуть не упал. Увидел, как Хэно рухнул на
— Держи его!
Он почти не надеялся, что Нэйбо поймет и сможет. Но тот моментально задрал рукав и уставился на свою формулу. И Кэн почувствовал знакомое оцепенение, теперь даже желанное. Услышал внутри головы разочарованный вопль Раха. В этот момент Кэн понимал все, что понимал демон, так же ясно, будто это было его собственным знанием.
Они превратились в Тэро.
Они будут оставаться Тэро, пока Кэн сохраняет сознание.
Рах этого не позволит. Он атакует именно сознание Кэна, пусть тот и плохо понимает, как это будет выглядеть. А Хэно ничем не сможет помочь, потому что вынужден удерживать свою сковывающую формулу. Если отпустит, Рах вырвется и раздавит Хэно. Если не отпустит, Рах сначала задавит Кэна, а потом уже, ничем не сдерживаемый, убьет остальных. Выхода не было.
Или был? Вот это мерцание эфира — что это? Уж не сдерживающая ли формула? Формулы Кэн не видел, но в ней и не было нужды. Ведь сила Раха в том и состоит, чтобы воздействовать на эфир без всяких формул. Просто повторить это. Подхватить. Удержать.
Рах снова беззвучно взвыл. Они были в одном теле, имели одну силу на двоих, одну память на двоих, только две разных воли. Демон не мог помешать человеку использовать общую силу. Кэн связывал себя сам. Он стоял, судорожно вцепившись в спинку кресла, и остатками воли держал свое тело. В нем все перепуталось и смешалось. Он едва мог различить, где его тело, где потоки эфира, где воля Раха, а где его собственная личность.
Дело было плохо. Долго он так не продержится. Его сознание угасало, растворяясь в сознании демона. «Я Кэнми, — твердил он сам себе. — Я Кэнми Тахара, человек». Это пока помогало. Он еще мог различать себя. Но страшное напряжение воли исчерпывало его силы. Даже демонические.
И вдруг что-то начало сдвигаться. Что-то происходило вокруг. В голове слегка прояснилось. Кэн увидел, что Нэйбо сидит на полу, что-то лихорадочно рисует пальцем на одном месте и бормочет себе под нос. Взгляд его при этом не отрывался от Кэна.
Он выводил новую формулу. Формулу Раха.
Рах заметался. Похоже, у Нэйбо были шансы на успех. Кэн почувствовал себя увереннее. Он нахально зачерпнул силу демона и вложил ее в колебания эфира. Даже дышать стало труднее, но некогда было жалеть себя. Нужно было дать время Хэно, это их единственный шанс.
«В другой раз, людишки», — вдруг отчетливо произнес внутри головы Кэна чужой голос. И вдруг все исчезло: и ощущение силы, и потоки эфира, и чуждое присутствие рядом.
Кэн обмяк и грохнулся на пол.
***
Некоторое время они молча сидели на полу
— Все, что ли?
— Похоже на то, — отозвался Хэно.
Тут встрепенулась нянька. Она всплеснула руками и заявила:
— Так давайте я завтрак принесу. Время — светает почти.
И тут же заторопилась прочь. Кэн проводил ее изумленным взглядом. Вот уж боевая бабка! Треснула демона кочергой, и хоть бы что! А ведь это ее вмешательство спасло положение. Сейчас Кэн еще мог нащупать остатки воспоминаний, которые ему не принадлежали. Но они тускнели на глазах, улетучивались, как исчезает сон, пока умываешься. Наверное, скоро он перестанет понимать, что тут произошло. Но пока что он понимал.
— Он... совсем пропал?
— Не знаю, — пожал плечами Нэйбо. — Тебе виднее.
Кэн задумался, потом покачал головой.
— Нет, наверное, он вернулся, куда там ему положено возвращаться. Просто сбежал. Похоже, ты мог ему навредить по-настоящему.
— Похоже, — эхом отозвался Нэйбо.
Они снова замолчали. Кэн заглядывал внутрь себя и убеждался, что демона в нем больше нет. Совсем. Он больше не слышал сотрясений эфира, даже и само это ощущение таяло, и он едва мог его вспомнить.
— Все закончилось, — сообщил он. — Вообще все. Я не смогу оживить твоего сына. Извини.
— Да, я вижу, — вяло отозвался Нэйбо. Он еще помолчал, потом заговорил снова: — По правде, я не очень надеялся, что и ты сможешь. Это было бы слишком хорошо. Но Рах, конечно, не стал бы этого делать, не в его это стиле. И вот об этом нам придется сообщить Императору. Такие вещи нельзя оставлять в тайне. Нельзя, чтобы люди продолжали искать Тэро, это плохо заканчивается.
— Как же ты ему сообщишь? — ужаснулся Кэн.
— Пойду и сообщу, что в этом особенного? — пожал плечами Хэно. — Он и не удивится даже. Он ведь уже был уверен, что ты Тэро. Нет, насчет Раха удивится, конечно.
— Ты что же, вот так запросто пойдешь и расскажешь всю правду? Что привел с улицы бродягу, которого обучал, чтобы свергнуть власть Императора?
— Нет, всю правду рассказывать не будем. Соврем, как нам предложили. Что мой сын оказался Тэро, почуял в себе силу и поставил эксперимент, после которого потерял память. Но я от своего не отступился и довел дело до конца. То есть до появления Раха. Раха мы совместными усилиями изгнали, поэтому история с Тэро на этот раз закончена. Скорей всего, они захотят тебя осмотреть, но убедятся, что в тебе нет ни капли магической силы, и успокоятся.
— Погоди-ка! — вдруг сообразил Кэн и даже взмок. — Ты что... намерен и дальше врать, что я твой сын?
— Ну да. А ты против?
— Ты что же, не собираешься меня выгонять? Зачем я тебе теперь?
— Незачем, — согласился Нэйбо. — Но ты спас мне жизнь. Я не забываю таких услуг.
— Когда это? — в первый момент изумился Кэн. Потом вспомнил: — А, ну да. Но...
Некоторое время он тупо моргал, не понимая, как на все это реагировать. Остаться здесь? Остаться одним из них?