Метаморфозы сознания
Шрифт:
Глупостями, придуманными из-за закостенелости мышления.
«Остановка — существование — Иван — причина», — набрала Вика и затаила дыхание, ожидая ответ.
Аквант опустил голову в ведро с водой, громко хлюпнул и выдал длинную тираду.
«Общество — акванты — нет — движение. Множество (количество) — обороты светила. Иван — общество — множество (математика) — отрицание. Общество — акванты — остановка — существование — причина — люди», — читала Вика на экране.
— Что значит «в обществе нет движения»? — спросил американец. — Нет миграций? Или чего?
— Думаю, это значит, что цивилизация аквантов не развивается, —
— Это я понял. А как долго у них нет развития?
Вика застучала по клавишам.
«Общество — акванты — нет — движение — время».
«Множество (количество) — десяток — десяток — десяток — десяток — обороты светила».
Она озадаченно уставилась на экран.
— И что это значит? — риторически спросил Гленн.
— Если я прав... — подал голос инженер. — Скорее всего, он говорит о четвёртом разряде в позиционной системе счисления. Ну, просто иначе получаются слишком большие цифры.
— И это?.. — нетерпеливо спросила Вика.
— Десять в четвёртой степени. Десятки тысяч лет.
Воцарилось молчание. Шокированная Вика потянулась было к клавиатуре, но тут же бессильно опустила руки. Она вновь не знала, что сказать.
Тогда аквант заговорил сам.
Иногда Вика жестом просила его остановиться, пытаясь понять, что гость имел в виду. Иногда им приходилось втроём разбирать его фразы, предполагать варианты и наводящими вопросами уточнять смысл очередного предложения. Затем аквант продолжал говорить, а Вика забывала даже пополнять память компьютера и свою собственную новыми образами. Аквант давал ответы на вопросы, которые не могла разрешить вся коллегия учёных Фрейи.
Когда-то давно они были единым видом, как сейчас люди. Десятки тысяч лет назад — это число никак не умещалось в разум Вики. Они изучали науки, животный мир своей планеты, и в итоге научились менять себя. Точно так же, как сейчас люди.
Их начали делить на касты, используя генетические вмешательства. Когда-то у аквантов была своя религия, но с развитием науки, как и на Земле, она захирела и постепенно исчезла совсем — у них не было препятствий к опытам над самими собой. Так появились акванты-рабочие, воины, исследователи, пастухи, ремонтники. Множество подчинённых существ. Их всех постепенно адаптировали под определённые нужды, заменив естественную эволюцию искусственной и возведя в культ обеспечение нормального функционирования термитника, но в этом и крылась ловушка.
«Общество — нет — движения. Общество — неверно», — говорил аквант.
Нормальное функционирование для аквантов — это стабильность. А стабильность ведёт к застою.
И акванты остановились в развитии. Все их силы уходили на поддержание определённой численности особей каждой касты и состояния гнезда. Акванты просто жили, не задумываясь о смысле своего существования и не пытаясь его найти. Их история сохранила описания ледниковых периодов, потеплений и других глобальных изменений климата Фрейи, но в океане эти изменения сказывались куда меньше, чем на суше. Акванты без труда адаптировались к ним, и общество продолжало жить — размеренно, чётко, как механизм атомных часов.
«Возможность — отрицание — война — люди — акванты», — отстучала Вика.
«Отрицание».
«Причина».
«Общество —
Капитан Гленн засмеялся — сухо, отрывисто, как человек, получивший подтверждение чему-то, что он давным-давно хорошо знал.
Гость не знал ничего о том, каким было общество прошлого. Сам он был, как и сказала Вика, изгоем — членом крошечной группы «диких» аквантов, живших во фьордах и приливных зонах. Там они строили жилища-пещеры, отмечая каждый прожитый год. Пожалуй, «дикие» остались единственными, чья эволюция продолжались естественным путём, но и они не могли изменить сложившееся положение дел: жители плавучих островов только и умели, что это положение восстанавливать. Так они и жили. Время от времени «дикие» пытались штурмовать плавучие города, очень редко у них это даже получалось, но каждый раз изгоев выбивали обратно во фьорды, а иногда устраивали облавы, вырезая всех, кого могли найти.
«Островные» отлично приспособились к такой жизни, а размножающиеся «дикие», подчиняясь неумолимым законам экологии, раз за разом вынуждены были выползать из своих укрытий и терпеть поражение.
Акванты не воевали между собой. Все плавучие острова занимались только тем, что поддерживали стабильность. Война шла только с изгоями, да и ту назвать полноценной войной было сложно: скорее это были операции зачистки приливных зон и моря от скрывающихся там недобитков.
— Высокоразвитая цивилизация не обладает способностью воевать, — прошептала Вика, глядя в стену остановившимся взглядом. — Так, доктор Цанн?
А потом прилетели люди, и всё рухнуло, лопнуло, как мыльный пузырь. Привычные схемы оказались бесполезны против нового противника. Давно испытанные тактики не работали. Это и объясняло странный разброс в поведении аквантов: разучившись за тысячелетия создавать новое, они использовали то, что имели — иногда успешно, иногда нет.
Против гибко мыслящих, привычных к тотальной бесконечной войне людей у «островных» не было ни единого шанса.
Ещё меньше их было у «диких».
И, сознавая этот факт, Иван пришёл к врагу, чтобы хотя бы умереть с достоинством.
— Кошмар, — выдавила Вика, когда аквант умолк.
— Вот оно, значит, что, — проговорил капитан Гленн. — А мы со Снежкой бактериологического оружия боялись. Цивилизация биотехнологов, чёрт её дери. Цивилизация дегенератов! Может, они и отличаются от людей, но в одном мы похожи: идиотизм есть везде!
— Не надо, капитан, — чуть ли не жалобно прервала его лингвист. — У меня... у меня уже голова болит...
— Пять утра. Понятное дело. Давайте, док, идите спать.
— Стабильность... — Вика вдруг поняла, что у неё страшно ломит спина, болят ноги, а в глаза будто насыпали раскалённого песка. — Застой цивилизации...
Две минуты до полуночи. Надо было остановиться тогда.
«Виктория — возвращение — восход светила», — набрала она.
«Иван — множество (математика) — отрицание» — был ответ.
Тогда Вика лишь кивнула, не пытаясь вникнуть в смысл этих слов. Она устала и слишком хотела спать.
А через час после их ухода аквант разорвал себе когтями горло.
Наверное, он устал ждать, когда же это сделают люди.
Административный центр Мидгарда, 25 июня. Хелена Моргенсен