Метаморфозы: танцор
Шрифт:
Ллакур пытливо посмотрел на Мастера заклинаний.
— Ты готов сдаться?
— Нет, друг. Я просто сделаю лишний шаг вперед. Помнишь, я рассказывал тебе о шахматах, странной игре из странного мира? Происходящее здесь слишком сильно напоминает мне партию, где соперники играют друг против друга и пытаются выиграть. Но реальный мир — не игра. Это там есть белые и есть черные, а задачи просты и понятны. Понимаешь, мне кажется, что мы вообще не с тем противником играем. И если я прав, то в такой партии невозможно выиграть, можно только проиграть. Потому что и с нашей стороны, и с противоположной — за доской воины Света. А настоящий противник
Ллакур покачал головой:
— Одного «кажется» слишком мало для таких решений.
— Хорошо, давай посмотрим иначе. Сейчас нам оставляют подсказку, мы ей следуем и скачем как привязанные к очередному указателю. Там читаем новую загадку и двигаемся дальше. Это слишком долго, и слишком высока цена ошибки. Рано или поздно все равно придется говорить не с деревяшкой на палке, а с самим советником Герриком. Поэтому мы опустим всю ненужную шелуху, все эти метания по заповедным местам и предложим ему поговорить. Вот и все.
— Допустим. Но что, если ты ошибаешься?
— Ничего страшного, Ллакур. Тогда в следующий раз разгадывать загадки и их решать придется кому-то другому.
Черное древко знамени в руках воина Клана Заката застыло, уставившись острым шипом в темное осеннее небо. Ветер чуть заметно играл квадратным бледно-желтым полотнищем и двумя рыжими лентами, то открывая, то пряча вновь огромную карминовую каплю, символ побед племени. Под этой каплей его отец покорял мир и воинственные племена Рорка, отказавшиеся склонить головы перед Великим шаргов. Бил войска Алифи, пытавшиеся сдержать Клан Заката. Это знамя реяло над руинами неприступного прежде Иллиона. Глядя на развевающееся полотнище, Шин То Карраш-го чувствовал себя каплей кипящей крови, падающей на головы врагов.
Вокруг множество малых знамен. У каждого тысячника — свое, того же песочного цвета с обязательной каплей, символизирующей дом и цель, только вместо длинных рыжих лент — разноцветные.
Две кровавые полосы веселого Шео Ма. Решая, кто пойдет вместе с сыном, Мер То первым назвал именно это имя. Что ж, старому другу отца предстоит взять правый фланг атаки, самый малочисленный. Там пригодится его спокойствие, хладнокровие и опыт.
На соседнем древке трепетали зеленая и желтая лента неудержимого Инаро Туна, которому предстоит вести в бой левый фланг. После ухода Тун Хара именно он должен был занять место за правым плечом отца. Инаро Тун всегда шел до конца, и когда придет срок, этот высокий шарг с бритым затылком взглянет в глаза демона Ту с тем же презрением, с которым смотрел в лицо врагов.
Единственная черная лента неудержимой тысячи Орео Хо — молодой Рорка, любимец отца и наездник удачи поведет в бой центр. Ему не привыкать сражаться на самом опасном участке. Шин То ревновал к славе своего ровесника, всего за несколько лет ставшего легендой и заслужившего право носить на своем знамени ленту лишь одного цвета — цвета смерти.
У полутысячи личных тафуров Вождя нет знамени — оно осталось вместе с Мер То, ведущим основные силы клана к Куарану. У каждой сотни тафуров — свой остроконечный вымпел. И пять сотников образовали круг с наследником Вождя в центре.
В этот славный вечер Шин То Карраш-го впервые в своей жизни готовил к битве такое большое войско. Пятнадцать тысяч воинов выделил ему отец, почти половину всадников клана, пришедших на северный берег Аюр. Двенадцать тысяч собрал в мощный
Вечер уже пятился под натиском ночи, и сердце Шин То трепетало в ожидании. Потому что только темной ночью с неба на шаргов смотрят сотни голодных глаз, это демоны взирают на землю и требуют жертвы. Им не нужны богатства, территории и чужие слезы. На небо не унесешь золото, не утянешь с собой наверх поля и реки, а слезы слишком прозрачны, чтобы их можно было заметить с такой высоты. Нет. Демонам нужна кровь врагов, только кровь. Много крови. И наследник клана с мрачной усмешкой бросил окружающим его воинам любимые слова отца:
— Ничего. Уже скоро…
Ну что, старина, прижало тебя в последнее время? — Правитель Толакана похлопал любимого скакуна по мокрой шерсти и обернулся к собеседнику. — Не хотел бы я быть на твоем месте, Тарри.
И хохотнул. Таррен-Па больше всего покоробило именно это. Они никогда не были близкими приятелями, хотя и не раз вели дела вместе. Но все же Таррен не заслужил такого отношения. Он мог бы понять равнодушие — с чего бы Правителю снисходить до проблем своего подданного. Он мог бы понять радость или ненависть — живые чувства, присущие любому. Но вынести насмешку было тяжелее всего.
— И все-таки? Ты сможешь ссудить мне достаточную сумму? Ты же знаешь, я отдам, всегда отдавал, да и тебя выручал не раз…
Зря он это, напоминать Правителю, что когда-то и он был простым смертным Рорка, пожалуй, не стоило. Но будущее приближалось слишком стремительно, а долги накапливались лишь немногим медленнее.
— Ты правильно сказал — «отдавал».
— И?
— Что «и»? Отдавал. В прошлом. Все осталось в прошлом, старина. Скоро тебе нечего будет отдавать, — Правитель подошел к нему вплотную и благосклонно потрепал по плечу. Так же, как только что трепал плечо своего уставшего после скачки серого жеребца. — Я все знаю. Тебе выставили счета, выдавили из бизнеса и из Совета тоже выкинут. Ты думал, что я вмешаюсь? Ты ошибся, Тарри, я не буду этого делать.
Таррен-Па смотрел на усмехающегося Правителя, и земля плыла под ногами, а горы сжимались вокруг тесной клеткой.
— Почему?
— Ты еще спрашиваешь? Ты стал много ошибаться, Тарри. Это ты настоял, чтобы мы проигнорировали призыв Клана Теней присоединиться к походу. Где теперь шарги, а где мы? Тебе рассказать, как поднимутся те, кто в обход меня отправили свои отряды на север? Но это поднимутся они, а не я. И уж точно не ты.
— Ты же знаешь, что нельзя уводить войска. Тени — кочевники, они пришли и ушли, а мы куда денемся?
— Не надо мне ничего объяснять, все равно поздно. Там где кто-то заработал, благодаря тебе, старина, я потерял. Так что теперь поздно жалеть. Ты — отработанный материал, Таррен-Па. Тебя еще кто-то побаивается, кто-то принимает в расчет, но это продлится недолго. А потом ты вернешься в ту грязь, из которой поднялся.
Правитель медленно свел ладони и резко хлопнул.
— Ты — как этот громкий хлопок, Тарри. Знаешь, что после него останется?
— Что?
— Ничего. Вообще ничего. Тишина. Если хочешь, ищи средства. До аукциона должностей еще есть немного времени, но я не дам тебе денег. И никто не даст.