Метаморфозы: танцор
Шрифт:
Мер То ухмыльнулся. Настоящие планы всегда оказываются не тем, чем кажутся на первый взгляд. И сейчас у Вождя Клана Заката тоже был план. Именно поэтому захваченные по дороге рабы не проданы за гроши, а рубят леса вокруг и возводят широкие деревянные щиты высотой в пять ростов взрослого Рорка. Именно поэтому они собирают огромные телеги и обивают их железными щитами. И баллисты, разобранные после захвата Иллиона, устанавливают вдоль реки. И требушеты.
Рабы нужны. Много. Бывшие солдаты — с их привычкой подчиняться и терпеть тяготы походной жизни. Рудокопы — для земляных работ. Крестьяне — для переноски тяжестей. Женщины. Дети.
А еще нужны Тхонга, пусть даже в качестве не рабов, а союзников.
Командир Тхонга молча стоял рядом, внимательно разглядывая приготовления в лагере шаргов. Ничего он не поймет — Мер То специально запретил начинать основные работы до этого разговора.
— Как мой подарок? Жив еще?
— У меня отменный лекарь, Вождь. Тот Алифи будет жить.
— Хорошо. Что ты видишь вокруг?
Тхонга хмыкнул, еще раз обвел взглядом бурлящий лагерь и ответил:
— Похоже, ты точно знаешь, как будешь брать город.
— Верно. Сколько тебе обещал Косорукий?
Собеседник покачал головой.
— Это неважно, все равно Тхонга не продаются.
Мер То рассмеялся. Искренне. Давно он не слышал таких забавных шуток.
— Все продаются, Шагу-та. Все. Но выигрывает только тот, кто продался первым, — и отсмеявшись, добавил. — Все просто, воин. Если сам не можешь быть победителем, держись к победителю близко, и тогда на тебя упадет часть его славы. Ты знаешь, на что способны Тени. Ты видел, на что способен я. Сравнивай. Выбирай. Здесь. Сейчас, потому что я ждать не буду. Или ты готов обсуждать сделку, и тогда мы говорим. Или ты не готов, и тогда я поговорю с кем-нибудь другим, а ты уйдешь лобызать обрубок Косорукого. Итак, сколько тебе он обещал?
Тхонга посмотрел в лицо Вождя, но не выдержал, а может, не рискнул тягаться взглядами и отвел глаза.
— Двадцатую часть добычи, Вождь. Но у меня договор…
Мер То поднял в удивлении глаза.
— Двадцатую часть пустоты? Много. Я тоже предложу тебе двадцатую часть, Шагу-та. Только той добычи, что уже почти в руках. Что выбирать: воздух или золото — тебе решать. Думай. И помни, я никогда не повторяю своих предложений.
И только когда спина Шагу-та скрылась за поворотом холма, Мер То убрал улыбку со своего обветренного лица. Этому Тхонга не суждено сделать выбор. За него выбрал тот, кто имеет на это больше права — Вождь Клана Заката. И выбор этот — не золото и даже не воздух, а смерть. Быстрая и верная — три лучника Гхоро ждут командира Тхонга на левом берегу. Им не нужна его жизнь, им нужна плата за его гибель, большой довесок к немаленькому авансу. А Гхоро, при всех их недостатках, не промахиваются.
Настоящие планы — это всегда миражи, в которых безнадежно запутываются враги. Судьба этого Тхонга повернула к смерти не после того, как он пытался набить себе цену. Нет. Его участь была предрешена, когда он осмелился на пиру спорить с Вождем Клана Заката из-за жалких Алифи, закопанных в песок. А подарки, разговоры, сделки — лишь видимость, отражение в черной воде, в которой не видно дна.
Потому что теперь Шагу-та умрет от стрел ближайших союзников Косорукого, и будут свидетели — об этом заранее позаботились. Подкупленные Гхоро ненадолго переживут свою жертву — тафуры Клана Заката не прощают убийц друзей своего Вождя. Но даже если стрелки выживут — после их пыток Тхонга узнают лишь, что убийц подкупили Тени. Об этом тоже было кому побеспокоиться. В любом случае новый командир
У судьбы много дорог, но куда бы она не свернула, Тхонга придут к нему. Не из-за гордости, плевали они на гордость. Они придут к нему из-за денег и жажды добычи. Смерть их командира — лишь повод разорвать договор с Кланом Теней. Всего лишь. У дельцов, как и у воинов, не слишком много сантиментов.
А Тени пусть хоть удавятся от бешенства.
Будущее Куарана уже упало в широкую ладонь Мер То и с ужасом ждало того мига, когда пальцы сожмутся, чтобы раздавить его в кулаке. Еще не сейчас. Не завтра. Но уже скоро.
Глава 19. День сто шестой. Неделя почтительного молчания
Делец дельца узнает даже по луже крови под окнами небоскреба.
Сегодня Таррен-Па смотрел на заходящее солнце и ждал ночи. Вообще-то, он не любил темноту. Более того, не понимал, как ее можно любить? Ну, что хорошее может быть в том, что не видишь ничего дальше собственного носа, да и тот не всегда. И звезды ему не казались глазами любящих Рорка демонов. Отнюдь. Нет, то, что это зрачки далеких глаз, спорить сложно. Вот только любили эти демоны Рорка где-то наравне с бараниной и подливой. Каждый раз, глядя в жадные подслеповатые глаза, белыми точками разрывающие ночное небо, Таррен чувствовал себя мелкой крошкой на широком подносе земли, который демоны уже поставили на свой обеденный стол.
Луну Таррен-Па не любил еще больше. Бледное, перекошенное лицо в небе бросало на дорогу тени, взамен забирая цвета и краски, превращая мир в серую мазню. Солнце уважаемому Рорка нравилось гораздо больше, несмотря на все предрассудки.
Но в этот раз Таррен с нетерпением и странными предчувствиями ждал именно ночи. Потому что случилось нечто непонятное — впервые за долгое время помощник нашел в тайнике у водопада белый камень — сигнал о встрече. И вопросов это событие вызывало больше, чем предвкушения.
Кто мог оставить этот знак? Если Алифи бросили Валенхарр? Да если бы и остались там, все равно, по слухам, к нему двигался большой отряд воинов Клана Заката? А эти рыжие бестии не знают пощады. Если рыцари не успели уйти, то их не спасут дряхлые стены их никчемного селения. Их тогда ничего не спасет. Нет, конечно, слухи могли врать — всегда найдутся любители приукрасить здесь, не договорить там…
Таррен-Па нервно сжал кулаки — нет, он не мог ошибиться. Потому что в любых, даже самых невероятных россказнях чаще всего есть крошки правды. Если ты умеешь их находить, а обнаружив, использовать — ты становишься всадником, а если нет, то все, что тебе остается — роль сивой кобылы под седлом более умного.
Тхонга верил в себя, и своим источникам доверял тоже — шарги давно должны были пройти к городу. В то, что гарнизон Валенхарра мог остановить несколько тысяч шаргов, Таррен-Па не верил. Он уже много лет смотрел на восходящее солнце, чтобы верить в чудеса. Чудес не бывает, в отличие от дураков, которые в них верят. И в то, что Мер То отступится, Таррен не верил. Этот Вождь не отступает никогда и не щадит никого — неважно кто ты: Алифи, человек или Рорка. Так что сейчас на месте городка со смешным названием Валенхарр должны были догорать угли.