Метаморфозы власти
Шрифт:
Возрождение шовинистической ксенофобии не ограничивается, однако, одной Европой. И в Соединенных Штатах наблюдается растущая отрицательная реакция национализма. Питаемые страхом, что Америка находится в экономическом и военном упадке, уставшие и раздраженные тем, что о них говорят — то они чересчур империалисты, то материалисты, то слишком буйные, то малокультурные, и т.д., и т.п., — даже обычно аполитичные американцы отвечают на это националистической демагогией.
Антииммиграционное чувство достаточно сильно, к тому же оно подогревается экоэкстремистами, утверждающими, что приток мексиканцев губительно сказывается на экологии Соединенных Штатов [456] . Однако возрожденная любовь к своей стране — это лишь одно из проявлений нового шовинистически настроенного национализма.
456
Об эковандалах и противниках иммиграции: "Saboteurs for a Better Environment", "New York Times", July 9, 1989; см. также
Постановление Верховного суда, принятое в 1990 г., согласно которому сжигание флага представляет собой одну из форм свободного политического высказывания, предусмотренного американским законом о правах, привело к ужасному накалу страстей. Радиопрограммы типа «звоните — отвечаем» осаждали возмущенные слушатели. Белый дом неожиданно предложил изменить конституцию, чтобы запретить сложившуюся практику.
Другим свидетельством этих новых настроений является японская борьба — спортивная игра, популярная в наше время среди протекционистов и рядовых американцев, обеспокоенных нарушением равновесия в торговле с Японией и тем, что японцы покупают американские компании и недвижимость.
В Японии в то же время распространяется ультранационализм [457] . Возрожденные националисты призывают к изменениям в конституции, которые позволили бы осуществление более агрессивной военной политики. Япония, по их словам, «не сделала ничего, чтобы ей было стыдно» за Вторую мировую войну, — точка зрения, которая вызывает потрясение в Китае и других близлежащих странах, оккупированных японцами. За предположение о том, что император Хирохито, может быть, должен разделить ответственность за Вторую мировую войну, мэр Нагасаки, Хитоши Мотошима, стал жертвой намеренного убийства [458] . Ведущая газета «Asahi Shimbun», один из репортеров которой был убит, по-видимому, националистами, предостерегает своих читателей, говоря, что такие акты насилия «приведут к фашизму».
457
Об "яматоизме" и "уникальности" японского языка: "The 'Japan as Number One' Syndrome", "Japan Echo" (Tokyo), vol. 11, no. 3, 1984; "A New Japanese Nationalism", "New York Times Magazine", April 12, 1987. См. также [460], где содержится концепция об уникальности японского языка, приобретающая сильный политический и националистический резонанс, а также [317], в особенности главы 7 и 12, где содержится опровержение этой концепции.
458
О японском национальном чувстве: "A New Japanese Nationalism", "New York Times Magazine", April 12, 1987; "Mayor Who Faulted Hirohito Is Shot", "New York Times", January 19, 1990; "Attack on Nagasaki Mayor Stirs Fears of Speaking Out", "New York Times", January 21, 1990; "Rightist Held in Shooting of Blunt Nagasaki Mayor", "Los Angeles Times", January 19, 1990; "Japanese See a Threat to Democracy in Shooting of Nagasaki Mayor", "Los Angeles Times", January 20, 1990.
Экстремисты, кроме того, утверждают, что национальная «душа» Японии и японский язык отличаются от таковых всех других народов и являются высшими по отношению к ним. Культ «яматоизма», который пытается доказать эту концепцию уникальности и превосходства, является попыткой противостоять утрате национального самосознания, связанной с послевоенной вестернизацией страны.
Находясь под покровительством Соединенных Штатов со времен войны и болезненно воспринимая разнообразную критику своей экономической политики, которая принесла Японии огромный успех, некоторые японцы склонны прислушиваться к националистической болтовне. Это патриотическое высокомерие идет рука об руку с исключительным финансовым положением, которое занимает Япония на мировой сцене, и с ее быстро развивающейся милитаризацией; оно связано и с большинством антидемократических сил японского общества.
И, наконец, то, что делает широкое распространение национализма феноменом поистине исключительным, — это его возрождение как мощной политической силы в Советском Союзе и странах Восточной Европы. На самом деле в Восточной Европе перевороты связаны в первую очередь не с демократическими, а с националистическими причинами — с восстаниями народов, которые около половины столетия были в подчинении у Советского Союза.
Дать определение понятию «нация» — это одна из наиболее важных и вызывающих больше всего эмоций задач, которые стоят перед миром в грядущие десятилетия; и существенным является сохранить национальный контроль над определенными видами деятельности, а не дать им возможность быть чрезмерно локализованными или, напротив, глобализованными. Однако слепой трайбализм (межплеменная вражда) или национализм являются и опасными, и регрессивными. А когда они связаны с понятием о расовом или религиозном превосходстве, они порождают грубое насилие или репрессии.
В Советском Союзе, где этнические пристрастия потрясали само государство, они часто связаны и с экологическим, и с религиозным фундаментализмом. Экологические проблемы нередко использовались, чтобы возбудить этнические чувства и направить их против Москвы. В Ташкенте движение «Бирлик», которое начало свою деятельность с блокады строительства электронного предприятия, приобрело оттенок исламского фундаменталистского
Еще большее значение имеет то, что растущие требования этнических меньшинств в балтийском регионе, в Армении, Азербайджане, Грузии и других частях Советского Союза, выступающих за автономию или независимость, приводят к пробуждению этнических настроений среди доминирующего русского населения. Историк Пол Джонсон, говоря о Толстом, описал русский национализм словами, которые хорошо применимы и сегодня. Это, говорит Джонсон, «дух шовинизма, убежденность в том, что русские представляют собой особую расу, с уникальными моральными качествами (воплощенными в крестьянстве) и особой ролью, которую Бог предназначил им в этом мире» [459] .
459
О шовинизме "зеленых" в России: [558], р. 110; см. также в [347], р. 38-39, предвидение относительно мессианского компонента в славянофильском национализме и его истоках, а также все главы в [548].
Эта позиция выражается в своей крайней форме в нынешней антисемитской и направленной против иностранцев организации, называемой «Память»; она насчитывает 30 филиалов по всей стране и только в Москве в нее входит 20 тыс. человек; она имеет тесные связи с армией и КГБ, и ее поддерживает бюрократия среднего звена. Некоторые широко известные писатели и деятели культуры входят в эту организацию. Сегодня «Память», стоящая перед лицом уголовного преследования за разжигание ненависти, напоминает черносотенное движение, которое организовывало погромы в начале нашего столетия в царской России.
«Память» и сходные с ней группы изображают себя самих как интересующихся исключительно сохранением старых памятников или восстановлением окружающей среды, но на самом деле их целью является восстановление того же общества, основанного на сельскохозяйственном труде, которое превозносят «зеленые» фундаменталисты [460] . Некоторые говорят о реставрации царской монархии, связанной с православной религией.
Подобно Шонхуберу [461] в Германии, который отрицает антисемитизм, но повторяет ложь о евреях, характерную для гитлеризма, «Память» говорит о своей невинности, но выпускает исключительно опасные диатрибы против «Международного сионизма и франкмасонства», а ее члены угрожают погромами.
460
Об антисемитизме и "зеленом" камуфляже "Памяти": "The Secret of Pamyat's Success", "Wall Street Journal", April 3, 1989; "Ideological Terror" (letter), "Present Tense", November/December, 1989. 18 января 1990 г. бандиты ворвались на совещание в Московском центральном доме литераторов и громко выкрикивали угрозы и антисемитские лозунги, что было осуждено даже советским антисионистским комитетом, чье "возмущение" прозвучало в соответствующем "Заявлении", опубликованном в московской "Литературной газете" ("Literaturnaya Gazeta International", March, 1990). Комментарии общего характера и репортажи на эту тему: "Right-Wing Russians", "Christian Science Monitor", June 18, 1987; "Anxiety Over Anti-Semitism Spurs Soviet Warning on Hate", "New York Times", February 2, 1990; "Yearning for an Iron Hand", "New York Times Magazine", January 28, 1990; "Anti-Semitic Rallies Prompt Protest", "Washington Post", August 14, 1988; "Don't Underestimate Anti-Semitic Soviet Fringe" (letter), "New York Times", April 3, 1989. См. также [352], p. 66 и 86. Раскол между светскими реформаторами в Советском Союзе и мессиански настроенными русскими православными националистами отражается в очевидных различиях между двумя самыми крупными и мужественными представителями диссидентского движения. С одной стороны — это Андрей Сахаров, Нобелевский лауреат и борец за права человека, настоящий демократ, ориентированный на Запад, а с другой — это Александр Солженицын, в котором сочетается ярко выраженный русский национализм с религиозным мистицизмом и явной враждебностью к демократии.
461
О Шонхубере: "Is Extremist or Opportunist Behind Bonn Rightist's Tempered Slogans?", "New York Times", June 27, 1989.
Манифест «Памяти» клеймит всех тех, кто «уничтожал наши церкви, храмы, монастыри и могилы национальных героев нашей матери-родины», и тех, кто «довел экологию нашей страны до катастрофы». Он призывает к массовому возвращению к земле: «Покончим с этими гигантскими городами!», — и к возрождению «деревенского жителя, пахаря, столетиями проверенного порядка».
И в этом случае мы опять видим, что этническая ксенофобия явно связана с религиозным фундаментализмом и экологическим средневековьем — и все они находятся в упаковке Темных веков.
Это — легко воспламеняющаяся конвергенция сил, которая может взорваться прямо в лицо демократии, где бы они ни оказались вместе. В самом худшем случае она вызывает в памяти образ какого-нибудь расистского или племенного, экофашистского религиозного государства — наиболее эффективного средства для подавления прав человека, свободы религии, а также частной собственности.
Такое государство, по-видимому, трудно себе представить — за исключением, однако, тех случаев, когда оно может быть следствием невероятных кризисов и трагедий, экоспазмов, сочетающих в себе экологические катастрофы с обширными экономическими кризисами, террором и войной.