Метаморфозы

Назон Публий Овидий

Флот свой Атрид между тем привязал у фракийского брега:

440 Ждали, чтоб стихла волна, чтобы ветер подул дружелюбный.

Вдруг там, — ростом таков, каким его знали живого, —

Из-под земли, широко разошедшейся, лик показал свой

Грозный Ахилл, — таким появился, каким он когда-то

Несправедливым мечом умертвить Агамемнона думал.

445 "Вы, позабыв обо мне, отправляетесь ныне, ахейцы?

Вместе со мной умерла

ль благодарность за подвиги наши?

Нет! Пусть могила моя не лишается чести, — угодно

Тени Ахилла, чтоб ей на алтарь принесли Поликсену!" —

Молвил. За дело взялись, и в угоду безжалостной тени

450 С груди у матери, чьей лишь она оставалась опорой,

Сильная в горе своем и старше, чем женщина, дева

Подведена к алтарю — костра погребального жертва.

В полном владенье собой, приведенная перед жестокий

Жертвенник, чуя, что ей это дикое действо готовят,

455 Видя, как рядом стоит, железо держа, Неоптолем,

Как на лицо ее взор устремляет упорный, сказала:

"Время настало пролить благородную кровь. Так не надо

Медлить. Как хочешь, рази; иль в грудь, иль в горло оружье

Смело вонзай! — и она себе горло и грудь приоткрыла, —

460 Рабство у чуждых людей ужели сносить Пoликceнe —

А через этот обряд примирю я божественность чью-то.

Но я хочу, чтобы мать о моей не узнала кончине;

Мать мне помехой, она уменьшает мне гибели радость,

Хоть не о смерти моей, а о жизни своей горевать ей.

465 Вы же, чтоб я не пришла несвободною к манам стигийским,

Прочь отойдите, — прошу справедливого. Не прикасайтесь

К деве мужскою рукой. Кто б ни был тот мертвый, который

Должен быть смертью моей успокоен, ему же угодней

Будет свободная кровь. И если последние могут

470 Тронуть вас просьбы мои, — так дочь вас просит Приама,

Не полонянка! Молю: без выкупа труп мой отдайте

Матери. Право она на печальный обряд не за злато

Купит — за слезы свои. А раньше б за злато купила".

Молвила так, и народ слёз, сдержанных ею, не в силах

475 Доле сдержать; и даже сам жрец, в слезах, неохотно

Острым оружьем своим полоснул по подставленной груди.

И, к обагренной земле припав ослабевшим коленом,

Миг свой последний с лицом безбоязненным встретила дева.

Даже теперь прикрывала она, что таить подобало, —

480 И при падении все ж сохраняя стыдливости прелесть.

Взяли троянки ее; Приамидов, оплаканных раньше,

Воспомянули, — всю кровь, единым пролитую домом!

Дева,

они о тебе голосят; о тебе, о царица

Мать и царица жена, цветущей Азии образ! —

485 Ныне убогая часть добычи, которой не взял бы

И победитель Улисс, когда бы она не рождала

Гектора. Добыл, увы, господина для матери Гектор!

Тело немое обняв, где не стало столь сильного духа,

Слезы, — их столько лила над отчизной, сынами, супругом, —

490 Ныне над дочерью льет; льет слезы на свежую рану,

Ртом приникает ко рту и в привыкшую грудь ударяет.

Так сединами влачась по крови запекшейся, много

Слов говорила она, — так молвила, грудь поражая:

"Дочь, о последнее ты — что ж осталось? — матери горе!

495 Дочь, ты мертва. Вижу рану твою, и моя она рана!

Вот, — чтоб никто из моих не погиб ненасильственной смертью, —

Заклана ныне и ты. Как женщине — я рассуждала —

Меч не опасен тебе; от меча ты — женщина — пала.

Бедных братьев твоих и тебя уничтожил единый —

500 Трои погибель — Ахилл, сиротитель Приамова дома.

После того, как он пал, Парисом застрелен и Фебом,

Я говорила: теперь перестанем бояться Ахилла!

Все же бояться его я должна была. Даже и пепел

Род преследует наш; находим врага и в могиле.

505 Я плодородна была — для Ахилла! Великая Троя

Пала; печальным концом завершились несчастья народа, —

Коль завершились они. Одной мне Пергам остался.

Горе в разгаре мое. Недавно во всем изобильна,

Столько имев и детей, и зятьев, и невесток, и мужа, —

510 Пленницей нищей влачусь, от могил отрешенная милых,

В дар Пенелопе. Меня, за уроком моим подневольным,

Женам итакским перстом указуя, — "Вот Гектора, — скажет, —

Славная мать. Вот она, Приамова, — молвит, — супруга".

После стольких потерь ты мне — одно утешенье

515 Слез материнских моих — погребенье врага очищаешь!

Дар поминальный врагу родила! Иль я из железа?

Медлю зачем? Для чего мне потребна проклятая старость?

Жизнь старухи теперь бережете, жестокие боги,

Или для новых еще похорон? Кто мог бы подумать,

520 Что и Приама сочтут после гибели Трои счастливым?

Счастлив он смертью своей, что тебя, моя дочь, не увидел

Он убиенной и жизнь одновременно с царством оставил!

Но удостоишься ты похорон, быть может, царевна?

Тело положат твое в родовых усыпальницах древних?