Метанойя. Две стороны Александрины
Шрифт:
– Кто? – Костя нахмурился. – Это имя?
– Да, его так зовут – Ментор. Когда он услышал о тебе, стал ходить по комнате и спрашивать, кто ты, будто вспоминал.
– Как он выглядит?
– Стройный высокий блондин. У него такая мощная энергия, просто бешеная, я его боюсь.
Костя поднялся и направился в комнату под лестницей, я последовала за ним. Парень медленно подошел к стене, прижал ладони к поверхности и застыл. Я только разобрала в его шевелении губ имя Ментора, которое он монотонно повторял.
Спустя время Константин убрал руки от стены и обернулся, устремив на меня тревожный
– Ментор… – повторил он. – Только не это.
– Что ты увидел? Что ты знаешь? – заволновалась я.
– Саша, ты должна рассказать о нем все. Сейчас же.
Я рассказала Косте о Менторе все, что знала. Ответила на все странные вопросы, пока не задавая своих, потому что видела серьезную заинтересованность моего друга в персонаже зеркального мира.
– Мне необходим полный анализ происходящего, – нахмурился Константин. – Я буду собирать сведения через тебя. И прошу, рассказывай все, каким бы странным вопрос не казался. Так надо, потом поймешь, обещаю.
– Хорошо, поняла.
Костя выглядел напряженным и сосредоточенным, словно глубоко в себе решал сложнейшую задачу, мне даже казалось, что его нет сейчас здесь, настолько отрешенно он ушел в себя.
– Мы должны победить, Саша. Обязаны. Только нужно быть вместе. Понимаешь?
Я кивнула, но понять тревогу моего помощника было сложно, ведь мне по ту сторону нравилось. Меня напрягал только Ментор, но Даниил предупредил о его возможностях еще до знакомства.
Костя поднялся и оглядел гостиную.
– Чего-то не достает в этой истории, – задумчиво произнес он. – Это что-то важное. Но я выясню.
Когда я провожала Константина за ворота, на пороге нам встретилась Зоя.
– Привет, – удивленно обратилась она к парню. – Неожиданно.
Костя мимолетно глянул на кузину, кивнув в ответ, сел в машину и скрылся за углом соседнего дома.
– Ты знаешь его? – поинтересовалась я, пропуская Зою в дом.
– А ты нет? – улыбнулась она.
– До недавнего времени не знала. Хотя Костя сказал, что мы учились вместе, только он старше.
– Так и есть. Он был по уши в тебя влюблен. Но куда уж Александрине Лиме снисходить до таких парней.
– Что? – Я раскрыла глаза. – Влюблен? В меня?
– Ага, – Зоя хитро прищурилась. – Что у вас с ним?
– Ничего. Да просто… просто о делах говорили.
– Какие у вас с ним могут быть дела, о которых я не знаю?
– Консультировалась по поводу своих случаев, про которые тебе рассказывала.
– Консультировалась с ним? – Зоя удивленно подняла брови. – А кто он у нас?
– Гордость Тоши Кимура. Учитель сказал мне, что Костя это его продолжение, и такие очень редко встречаются.
– Вот это сюрприз! А в школе был таким нелюдимым.
– Для способностей людимым быть не обязательно, – заметила я. – Как раз из таких отшельников вырастают сильные духом люди, или фантазеры, которые писатели. Посмотри на детство и юность Лавкрафта…
– Ой, Саша! – оборвала меня сестра. – Давай без третьих лиц, я все поняла. Пойдем, закажем пиццу.
Моя жизнь разделилась на две дороги. Дорога на моей стороне была в тягость, но я привыкла к ней. Приходилось делать вид, что у меня ничего необычного не происходит, я просто закрывалась маской и ждала,
По крайней мере, я убедилась, что не сошла с ума, а действительно перехожу в другой мир за стеной. Костя был тому гарантом.
Этот парень меня здорово удивил, сначала способностями, затем желанием помочь, серьезным подходом к делу, а теперь прошлым: он был влюблен в меня в школьные годы. Но, как бы там ни было, Костя протянул руку, которая вытащит меня в сложный момент, почему-то я была в этом уверена.
Глава 6. Начало волшебства
С тех пор, как мама показалась на стороне зеркального мира, мне не было покоя, но я боялась рассказывать об этом кому-нибудь.
Костя вел свою стратегию, известную только ему, создавал какой-то план, и про маму я не заикалась. Но ждала вестей от Саймона, ведь он обещал найти эту женщину.
Наверное, половина странных поступков совершается от безделья. Точно поэтому я приходила в комнату под лестницей и совершала переход в зеркальный мир, словно пряталась от проблем и людей. Мне было так очень удобно, только одно выматывало: когда я возвращалась, на меня наваливался весь груз негативных чувств, которые на той стороне не действуют, застывают, но никуда не исчезают, а с возвращением открываются как из рога изобилия. И чувствовала я себя тогда еще хуже, чем прежде.
В один из поздних вечеров мне приснилась мама, она звала меня, искала, но у нас никак не получалось встретиться. Проснувшись, я долго не могла найти себе места, затем просто вошла в комнату под лестницей и перешла на ту сторону.
Меня встретила тишина. Побродив по пустому дому, я вышла во двор и увидела зажженные фонари: здесь тоже была ночь. Захотелось просто пойти прямо, и через время ноги принесли меня в стены сообщества «СМиД».
На территории я направилась в зеленый лабиринт, туда, где однажды встретила маму. Вид аллеек, окруженных живой изгородью, в ночи был чудесен: в ветки изгороди вплетены мерцающие фонарики, на деревьях раскинуты гирлянды с мягким светом, даже тропинки у бордюров обозначены точечными лампами. Непередаваемая атмосфера накрывала настолько, что хотелось гулять по этим местам бесконечно. И я шла вперед, а может быть, кружила, а может, и вовсе стояла, глядя на то, как вокруг меня движется мир. Невозможно было определить то состояние, в которое попадаешь в такие моменты, и все это находилось только в этом мире, странном, непривычном, но ставшим уже близким, по которому тоскуешь и куда стремишься попасть снова.
Вдруг сверху перед собой я увидела прозрачный цветок, он появился прямо в воздухе. Его бутон медленно раскрылся и выпустил из себя разные цвета, которые заполнили сам цветок яркими переливами. Я стояла, раскрыв рот от изумления, потому что зрелище было потрясающее. Цветок словно дышал, увеличиваясь и уменьшаясь в размере, как бы танцуя в воздухе. Затем он уменьшился, и оказалось, что его держит чья-то рука. Я даже ахнуть не успела, как из темноты шагнул Ментор, который и держал чудесный цветок. Блондин протянул цветок мне, и когда я взяла его, в моей руке он стал обычным малиновым пионом.