Метанойя. Репликация
Шрифт:
Неужели Мию с детьми заключили в такую же клетку? Как здесь можно жить? Свет попадает только через маленькое окно в стене под потолком, там, где поверхность земли со стороны улицы. Из стены торчит металлическая полка с матрасом и подушкой, а туалет за маленькой перегородкой напротив. Это же унизительное существование. За что? За то, что мы выразили свою волю? За то, что думаем иначе, чем большинство? И вообще – думаем. Что это за общество такое? И самое страшное, что почти все настроены одинаково. Против нас.
– Одежка приехала, – объявил
– Зачем это? – нахмурился я, поднимаясь с кровати.
– «Версаче» спешл фо ю, – съязвил парень. – Прокаженных нужно видеть издалека.
Пакет не влезал, и курьеру пришлось открыть решетку, чтобы войти в мою камеру.
– Давай, снимай серый костюм, – нетерпеливо бросил он, – меняй на «Версаче», а старый сюда бросай.
Улучив момент, я подошел к парню и спросил, где держат других отказников, где моя семья. Но опять получил посторонний ответ с ухмылкой. Понимая, что дверь сейчас снова закроют, я решился на отчаянный поступок – напал на служащего, вырубив его ударом рук по затылку. Затем достал из пакета штаны и связал ими руки парня за спиной. После оттащил его за перегородку к туалету и осторожно вышел в коридор.
Пробираясь вдоль стены, я заметил, что камеры вокруг пустые. Коридоры тоже пустовали, и я уже собирался повернуть в обратную сторону, как услышал голоса. Очень далеко, но все же. Двинувшись в ту сторону, я пришел к камерам, где находились женщины, тоже по одной за каждой дверью. Там были женщины с общины, они так обрадовались мне, что заплакали, протягивая руки сквозь решетки. И только в самой крайней оказалась Мия. Подбежав к ней, я прижал любимую тонкую фигурку через прутья и замер, вдыхая аромат зеленого яблока. Боже мой, когда же кончатся эти испытания… Как мне не хватает нашего дома, запаха ягодного пирога и улыбок любимых.
– Где дети? – торопливо спросил я, увидев, что в камере больше никого нет.
Мия подняла на меня глаза и покачала головой:
– Они детей держат отдельно. Говорят, в целях защиты, но это отговорки. Марк, их нужно найти…
– Это он, – прошептал я, склонившись ближе, словно от страшной новости смотреть в глаза любимой было стыдно. – Он вернулся. Мой брат снова прежний, и он стоит во главе всего…
– В-1.01, вы нарушили правила изолятора, – раздался монотонный голос позади.
Я обернулся и обомлел: передо мной стоял человек со светящимися синими глазами. Модифицированный. «Синий» – как их называли на острове Северный Брат.
– В-1.01, вернитесь на место, вы нарушили правила изолятора, – повторил мужчина.
Сначала я растерянно шагнул назад, но когда синий направился ко мне, стукнул его со всей силы, отчего тот упал назад.
– Плевал я на ваши правила, понял? Где мои дети? Отвечай!
Бросившись к мужчине, я навалился на него и молниеносно заломил ему руку за спину,
– Где вы держите детей? – повторил я. – Отвечай, сейчас же!
– Это другое отделение, – захрипел синий. – Я там ничего не знаю.
– Где оно находится?
– В дальней части изолятора…
В этот момент я услышал женский крик и одновременно удар по голове, после чего все потемнело.
Очнулся я в белой комнате, лежа на боку. Рядом стоял охранник, а надо мной склонилась девушка в синем медицинском костюме. Я было дернулся, но девушка меня остановила:
– У вас рана на голове, не шевелитесь, идет процесс заживления.
Как и в прошлый раз возле раны поводили странным прибором, похожим на пистолет термометрии, и через пару минут моя голова была исцелена.
– А если вы меня убьете? – задумчиво спросил я, продолжая лежать на боку. – Тоже вот так оживите? Мертвых воскрешаете? А?
– Мы никого не убиваем, – улыбнулась девушка, снимая перчатки. – Полежите немного, у вас легкое сотрясение.
– Легкое сотрясение… Какая ерунда, – саркастически усмехнулся я. – Для вашей технологии оторванная рука не проблема, правда?
Мне не ответили. Все просто выполняли свою работу. Но меня несло, и я снова выступил:
– Давно этим занимаетесь? Признавайтесь, под руководством Валентина Штефана создаете химер, да?
Девушка испуганно посмотрела на меня и продолжила складывать какие-то пузырьки.
– А с детьми что делаете? – не унимался я. – Где вы их держите? Для чего вам дети? Ну, ответьте мне! Что вы молчите?!
– В-1.01, у вас повышен эмоциональный уровень, – механически произнес синий, который находился у входа.
– И что?! – крикнул я поднимаясь. – Что мне твой уровень говорит? Мне нужны мои дети! Тупое ты создание… Где они?
– Успокоился! – угрожающе прорычал охранник, щелкнув затвором автомата.
Глянув на вооруженного здоровяка, я дернул головой:
– Стрелять будешь, щелкунчик?
– Если надо – буду, – огрызнулся тот, махнув стволом.
– У него статус, – будто напомнил вошедший мужчина, в котором я узнал того, кто снимал с меня колючие наручники и предупреждал быть осторожнее. Он всегда проявлял ко мне внимание.
– Я его статус на копье вертел, – грубо усмехнулся охранник в ответ.
– Эти слова ты главному потом и скажешь, – спокойно отозвался мужчина, опустив коробки, которые принес. – Когда он вызовет тебя в башню.
Охранник тут же изменился в лице и обдал меня ненавистным взглядом.
– Спасибо, Питер, – обратилась девушка к моему защитнику. – Тут не все, еще три штуки в табеле. Принесешь?
– Конечно, дорогая, – отозвался тот. – Для тебя луну достану.
Через время он возвратился с коробками, как раз в тот момент, когда зашумели рации, и охранников с корпуса попросили срочно прибыть в красную зону. Наш здоровяк оставил меня на попечение синего и удалился.