Метель
Шрифт:
Прошли долгие минуты, наконец дверь открылась:
— Милости просим.
Коренастый казах сделал пригласительный жест рукой. Видно было, что его оторвали от еды и что он не очень этим доволен.
Доктор и Перхуша вошли в неярко подсвеченное электричеством, но хорошо нагретое помещение. К ним тут же, ворча, двинулись с лежанки два громадных фиолетовых дога со светящимися колокольчиками на ошейниках. Фиолетовые глаза собак уставились на вошедших, рычащие розовые пасти сверкнули
— Кош! — прикрикнул казах на собак, закрывая дверь.
Собаки, ворча, вернулись на лежанку. Здесь же стояли два больших бензиновых самоката, висела одежда, стояла аккуратными рядами многочисленная обувь. Это была прихожая шатра. Запах дорогого, драгоценного бензина, два самоката и два холеных дога подействовали на доктора успокаивающе, а на Перхушу подавляюще.
— Раздевайтесь, будьте как дома, — слегка поклонился доктору казах.
Доктор стал раздеваться, казах принялся помогать ему.
— Мне б лошадок малость погреть. — Перхуша робко скинул шапку, пригладил свои совершенно мокрые волосы.
— Щас хозяев спрошу, — невозмутимо произнес казах, раздевая доктора.
Он помог доктору стащить сапоги, дал ему войлочные тапочки. В прихожую вошла казашка в длинном ярком платье и в тюбетейке, отвела в сторону плотную занавеску, сделала доктору пригласительный жест узкой рукой:
— Просим вас.
Доктор шагнул в проем. Перхуша остался стоять возле двери с шапкой в руке.
Внутри шатра было ярче и еще теплее. Просторное круглое помещение со все теми же серыми стенами из живородящего войлока дышало кочевым уютом и резким ароматом восточных благовоний. По центру шатра, под вытяжкой, за традиционным для витаминдеров низким квадратным черным столом восседали трое. Четвертая сторона стола пустовала. Поодаль, вдоль стен сидели семь прислужниц. Восьмая, пригласившая доктора в шатер, тихо села на свое место у стены.
Трое смотрели на доктора.
— Уездный доктор Гарин, — кивнул им Платон Ильич.
— Задень, Баю Бай, Скажем, — представились витаминдеры, по очереди наклоняя свои бритые головы.
Задень и Скажем имели европейские лица, Баю Бай был ярко выраженным азиатом.
— Вы к нам, доктор, как ангел с неба, — улыбнулся худощавый, узколицый Задень.
— В каком смысле? — улыбнулся доктор, протирая запотевшее пенсне.
— В таком, что мы крайне нуждаемся в вашей помощи, — продолжил Задень.
— Кто-то болен? — Платон Ильич обвел их взглядом.
— Болен, — кивнул плотный, крепкотелый Скажем с простоватым, почти крестьянским лицом.
— Кто же?
— Вон там, — кивнул Задень. — Наш друг, Дрёма.
Доктор повернулся. Между двумя сидящими девушками лежало что-то
Доктор осторожно подошел, глянул не наклоняясь:
— Что с ним?
— Побили, — ответил Задень.
— Кто?
— Мы.
Доктор перевел взгляд на умное лицо Заденя.
— За что?
— Он потерял дорогие вещи.
Доктор вздохнул неодобрительно, присел на корточки, взял руку избитого витаминдера. Пульс был.
— Да жив он, — огладил свою редкую бородку Баю Бай.
— Жив, — доктор потрогал лицо витаминдера, — но у него жар.
— Жар, — кивнул Скажем.
— Вот в этом-то и пуки-пуки, — облизнул узкие губы Задень. — А у нас и лекарств-то нет никаких.
— Но это подсудное дело, господа, — оттопырил доктор нижнюю губу, глядя на избитого.
— Это подсудное дело, — кивнул Задень, и двое витаминдеров так же качнули своими бритыми головами в знак согласия. — Но мы надеемся на ваше понимание.
— Мне придется заявить, — не очень решительно произнес Платон Ильич, понимая, что за такие слова он может через минуту опять оказаться в неуютной, воющей метели.
— Мы вас отблагодарим, — произнес Баю Бай, старательно выговаривая русские слова.
— Я мзды не беру.
— Мы отблагодарим вас не деньгами, — пояснил Задень. — Мы вам дадим снять пробу.
Доктор молча смотрел на Заденя.
— Снять пробу с нового продукта.
Брови Платона Ильича поползли вверх, он снял пенсне, протер его. Нос доктора от тепла порозовел.
— Ну... — Он водрузил пенсне на переносицу, вздохнул, медленно покачал головой.
Витаминдеры ждали, сидя неподвижно.
— От этого, конечно... трудно отказаться, — беспомощно выдохнул доктор.
И обреченно полез за носовым платком.
— А мы уж испугались, что вы откажитесь, — усмехнулся Задень.
Витаминдеры рассмеялись. Засмеялись негромко и девушки-прислужницы.
Доктор трубно высморкался. И тоже рассмеялся.
Из-за занавески просунулось сытое лицо казаха:
— Хозяева, тут ямщичок просит лошадок погреть.
— Сколько их? — спросил Скажем.
— Не знаю. Маленькие.
— А, маленькие... — Скажем переглянулся с Заденем.
— Построй им закут, — приказал Задень. — А ему дай поесть.
Казах скрылся.
— Мне... тогда... нужны мои саквояжи... — забормотал доктор, снова склоняясь над избитым Дрёмой. — И мне надо вымыть руки с мылом.