Мето. Дом
Шрифт:
Я хочу знать, откуда я и что будет после. Пожалуйста.
Подписи не было. Но вокруг была целая россыпь маленьких кривых крестиков, начертанных дрожащей рукой. Я насчитал их около тридцати. Мел лежал на полу. Я добавил свой крестик, и двое моих товарищей, сопровождавших меня в тот день, Марк и Октавий, сделали то же самое.
Весь последующий день дети обменивались знаками, говорящими: «Я видел», «Ты видел?», «Я подписался», «Ты подписался?».
Еще долго после этого инцидента те самые туалетные комнаты были самыми посещаемыми. Словно все приходили за новостями,
Что стало с Квинтом спустя сутки? Может, он теперь ученик крестьянина или рыбака на острове? Или отправился в чужие края? А может, он умер? Или стал солдатом в натертых маслом ботинках? Хотя навряд ли. Для этого он не годен физически: слишком худой и слишком высокий. Вчера я заметил, что ни у кого из нас нет солдатского телосложения. Встает вопрос: где их всех находят? Природа не порождает таких чудовищ.
Звонок. Пора, хватит грезить. Едва поднявшись с постели, я повторяю Крассу единственный ценный совет:
— Прежде чем что-то сделать или сказать, посмотри на других. По мере возможности старайся не говорить, а особенно — не задавай вопросов.
— Я буду очень внимателен. Я обещаю тебе, Мето.
— Красные, на пробежку! Красные, на пробежку! — кричит Клавдий. — Мето, поторопись!
— Я вас догоню.
Я пытаюсь найти среди Голубых мальчика, которому можно доверять.
— Секст, присмотри за Крассом. Ради меня. Только сегодня.
— Окей, Мето, я его не оставлю.
Утренняя пробежка проходит в коридоре, огибающем наше восьмиугольное здание по периметру. Этаж разделен на четыре части двумя перпендикулярными проходами: с юга на север и с востока на запад. В центре получившегося креста находятся четыре Цезаря, каждый из которых следит за одной из сторон света. Дети бегают командами из четырех человек по секундомеру. Начинают Красные, а дальше в порядке убывания достигнутых накануне результатов. Я в команде, убегающей первой каждое утро. Наша команда самая быстрая уже на протяжении долгого времени. В каждой команде бегуны классифицируются по тому же принципу. В нашей первым бежит Рем, вторым — Клавдий, третьим — Октавий, четвертым — я. Каждый ребенок встает в конце одного из проходов. По команде «марш» дети разбегаются: двое направо, двое налево. Каждый раз, когда они мелькают в проходе, Цезарь выкрикивает им их номер. Красным нужно пробежать пять кругов, Фиолетовым — четыре круга, Синим — три, Голубым — два.
Если иерархия соблюдается, цифры слышны по порядку. В противном случае номера перераспределяются на следующий день. Цезарь 1 засекает по секундомеру результат группы, которая может опуститься в списке в случае проигрыша. Сортировка детей внутри каждой цветовой группы объявляется ежедневно. Плохо тому, кто окажется шестнадцатым. Он становится объектом постоянных насмешек, его не называют по имени, а зовут позорным прозвищем Ззев. Если ученик жалуется, Цезарь еще больше наказывает его, зачастую лишая еды.
Мне везет. Я всегда бегал быстро.
Я в первой группе уже больше года. Если я не буду расти слишком быстро, то смогу продвинуться еще.
Побежали! После своего вчерашнего
— 1,4, 2, 3.
Я молодец.
— 1, 4, 2, 3.
Я пересекаюсь с Клавдием, обладателем номера 2, который бросает мне на бегу:
— И не мечтай!
Нет времени отвечать. Я прибавляю скорости.
— 1, 2, 4, 3.
На третьем круге мне на секунду показалось, что Клавдий слегка отклонился, как будто чтобы зацепить меня. Но нет. Он в этом не заинтересован. Тут кроется умысел системы: мы играем совместно и друг против друга одновременно. Падение стоило бы слишком дорого каждому из нас.
— 1, 2, 3, 4! — кричит Цезарь 1.
Соревнование окончено. Глубоко дыша, мы собираемся в центре восьмиугольника.
— Группа 1: порядок соблюден. Результат улучшен.
— Какое время? — одновременно спрашивают Клавдий и Октавий.
— 4,8.
— Спасибо, Цезарь.
— Эй, Рем! У нас 4,8! Просто супер! — ликует Октавий.
— Неплохо. У меня бывало и лучше.
С другими.
— Когда?
Он не отвечает. Рем — непобедимый, всегда первый, спокойно направляется к умывальникам. Мы остаемся послушать результаты других команд. Никаких изменений в классификации групп по окончании тренировки нет, завтра порядок пробежки будет таким же.
Мы отправляемся во второй зал, предназначенный для развития мускулатуры. В программе: конкурс отжиманий. Ноги ставятся на скамью. Мы выстраиваемся в линию, в соответствии с порядковым номером, полученым накануне. Я второй, а Рем, как в любом виде спорта, на первом месте. Один из Цезарей дает отмашку, и каждый по очереди делает движение, следя за идеальным его исполнением. Подбородок едва касается пола, затем — три-четыре секунды обязательной задержки. И возврат в исходное положение. Поначалу ритм довольно спокойный. Делаешь усилие раз в две минуты. Но по мере выбываний или дисквалификаций из-за неправильных движений ритм ускоряется. Когда намечается Ззев, многие перестают лезть из кожи вон, потому что впереди всегда есть четыре-пять неоспоримых лидеров, за которыми сложно угнаться.
Третий урок — растяжка, где можно наконец расслабиться. Последовательность движений происходит в неизменном порядке. Один из нас встает перед остальными и задает темп. Красные делают это практически с закрытыми глазами.
Последняя утренняя тренировка — канат. Настоящая пытка для Голубых, которые стирают ладони, не в силах освоить правильную технику. В отличие от всех остальных они должны взбираться по канату без помощи ног, на одних руках. Нам полагается проделывать это упражнение медленно и с улыбкой. Некоторые из Красных прикрепляют себе на лодыжки дополнительные браслеты с утяжелением.
Все закончилось. Я не продвинулся в классификации и смиряюсь со своими посредственными результатами в отжиманиях и канате.
За завтраком я встречаю Красса. У него мертвенно-бледный вид. Он буквально падает на свое место.
— И так каждое утро? — шепотом спрашивает он.
— Да, ты привыкнешь. Хочу тебя предупредить, что ты должен как можно скорее покинуть ряды тех, кого наделяют прозвищем Ззев.
— Знаю. Мне сказали.
— Встретимся на борьбе. Думаю, ты будешь в моей группе. Будь внимателен.