Метод галактической агрессии

Аникин Алексей

Жестокой бой между Дивизионами охватил все пространство вокруг Гигера.

Сражение, яростно вспыхнув, одновременно шло и в пространстве, и в крепости. Битва развернулась очень быстро, за считанные минуты, не оставив никого в стороне — от того, что все участники заранее знали о появлении своих противников и примерном составе сил, не было никаких переговоров, предварительной разведки или поиска атакующей позиции. Все просто-напросто разом схватились без прелюдий, не тратя время ни на что другое, кроме как на убийство врага и уничтожение его кораблей.

Сражение уже кипело во всем окружающем пространстве, со всех сторон сверкали взрывы и летали лучи, по связи сыпались кричащие боевые сообщения, сверкали оплавленные обломки, разлетающиеся от подбитых кораблей. А в

это время ударная фаланга «Тритон» и царская фаланга «Феникс» с царем Кэпом на борту «Прометея», скрывшись в теневой стороне Гигера, ждала своего момента, подобная сжатой пружине, готовая распрямиться в любую секунду и нанести безжалостный, яростный удар прямо в сердце невидимого врага.

И этот враг, незамеченный поглощенными жарким сражением противниками, но самый опасный из всех — уже был здесь.

— Вижу их, Кэп, — передал Алекс по закрытому каналу, — Вот они, твари, выжидают.

На своем «Корсаре», находясь под полем невидимости ГПН, он барражировал немного в стороне от основных орбит, сканируя пространство импульсно-массовым радаром. На его визорах, чуть в отдалении от идущего боя, обнаруженный инопланетными технологиями, четко просматривался огромный силуэт тяжелого элитского Т-2 «Алмазный Тигр». Хоть он и относился к тому же типу крейсеров, что и флагман Лероя Кейна «Иероним Босх», очевидно было, что между ними не могло быть никакого сравнения. Дело было даже не в том, что «Алмазный Тигр» превосходил по размерам «Босха», это различие было как раз-таки незначительным — настоящая причина превосходящей мощи крейсера элит была в его «реликтовой» сборке, самом мощном доступном терранам оружии и лучших защитных системах, установленных на его борту. В бою один на один, у флагмана Дивизиона В не было бы не единого шанса против «Тигра», даже не беря в расчет то, что кроме всего прочего, экипаж крейсера элит состоял полностью из бойцов бывшей «Гидры» — а они могли оставить достойную конкуренцию даже «судьям» хоть в космическом, хоть в абордажном бою. И при этом были предельно преданы элитам и Эдему.

— Что там, Дарк? — спросил Кэп, — Много их?

— Один тяжелый крейсер, но он, судя по анализу ИМР, набит под завязку «Черными Смертям», — ответил Алекс, — Ну ничего, клянусь Пожирателем, я переломлю хребет этим тон ва саггаш и вырву их сердце! Гурхор чаргир! Гурх!

— Прежде чем ты сделаешь это… — сказал царь, — Ты точно уверен, что оно стоит того? Может, обойдемся фокусным ударом двух фаланг по твоим координатам? А то вдруг ты выпадешь из боя… насовсем. Ты бы и так мог сражаться потом на своем корабле, как остальные «тритоны».

— Кэп, послушай меня, — твердо сказал Алекс, — У них там не меньше десятка кораблей-«реликтов», готовых к бою, с пилотами «Гидры» на борту. Может, даже ионка стоит. И сам крейсер бронирован не хуже «Розы», даже фокусным ударом обоих фаланг и «Прометея» не получиться пробить его защиту с наскока. А вот от их ответного удара нам мало точно не покажется. Надо бить сейчас, пока они не видят нас и не ожидают нашего удара!

Он помолчал секунду.

— Не беспокойся за меня, я уже все решил и не отступлю от своего решения. Если даже я умру, у нас есть могучий ЖОПОГРЫЗ! Свой «Корсар» я доверяю ему — он сможет драться достойно и без меня, — сказал Дарк, его голос звучал отрешенно, а вокруг его тела уже собирались сгустки «нарга», прорывая его кожу, они слипались и превращаясь в парящих рядом «светлячков», — Самое страшное со мной уже произошло, я уже потерял слишком многое… По сравнению с этим, моя жизнь уже ничего не значит. У меня не осталось ничего — только моя ненависть. И моя цель. Мне все равно, что станет со мной лично, но на «Спарту» мне не пофиг. Поэтому — я буду бить этих бессмертных блядей до последнего вздоха, чем бы это для меня не кончилось. Смерть значит смерть, Кэп! Во имя «Спарты» — я иду! АУХ!!

— АУХ, воин Алекс!! — решительно ответил царь, — ЕБАШЬ!!

Часть 3.1 Отдать себя

Это было довольно забавное представление, как букашки жрали друг друга, полагая, что каждый из них прав. А у Ханзо Просветленного

и у Юки Ведьмы были самые лучшие места в первых рядах. Находясь на борту «Алмазного Тигра», в полной безопасности в личных апартаментах элит, скрытые полем невидимости, они могли со всеми возможными удобствами наслаждаться зрелищем этой битвы. Битвы, которая не принесет смертным ничего, кроме смерти, но Эдему — выгоду и власть. Каждый получит то, что ему предписано судьбой, не больше, и не меньше.

Огромный визор на всю переборку развернул перед Ханзо и Юки панораму начавшегося сражения. Два Дивизиона сходились в жестоком бою, убивая и умирая по заранее продуманному элитами плану, сгорая в далеких ярких вспышках взрывов, как мотыльки-однодневки в пламени свечи. Это было не только красиво, но и весело.

Внутри личного отсека Ханзо, среди всех этих мраморных колонн, благоухающих растений и лазурного искусственного водоема было приятно и спокойно. Он и Юки расположились здесь с комфортом, наблюдая происходящее издалека — они оба были даже без скафандров, в легких облегающих костюмах, потому что безопасность на «Алмазном Тигре» была на высшем уровне. И если бы вдруг сам крейсер пострадал, этот отдельный отсек все еще был бы надежно защищен — он обладал собственной броней, системами обороны и жизнеобеспечения, и даже собственным небольшим энергореактором. Не считая того, что сам их крейсер был создан с помощью «реликтовых» технологий городов-эдемов и в разы превосходил по боевой мощи и защите любой «стандартный».

Под многоуровневой защитой было так хорошо и прекрасно, тогда как за бронированным боротом в безмолвном пространстве бушевала беспощадная резня — и осознание этого еще больше развлекало элит. Это было так захватывающе, быть здесь и взирать, подобно богам, на копошение бессмысленных смертных, выполняющих волю твою, и не ведающих этого. Ханзо Просветленный чувствовал сильнейший прилив возбуждения в своем теле — круче этого ощущения полного всемогущества над судьбами мира он не испытывал ничего и никогда. Он перевел свой взгляд на Юки Ведьму, она неотрывно смотрела на визоры расширенными зрачками глаз, ее дыхание было учащенным — кажется, она снова была под кайфом «Амброзии», но кайф от увиденного и собственных ощущений, подобных тем, что испытывал Ханзо, был невообразимо сильнее.

Юки переместила фокус одного из визоров на «Розу». Броня крепости была пробита во многих местах абордажными «Шипами» «судей», покорежена взрывами и выжжена «адским пламенем». Вокруг кружились нагретые осколки и остовы подбитых кораблей, сбитых системой ПРС.

— Ах, как бы я хотела оказаться там, внутри сейчас… — сказала она низким, чуть хриплым от чувств голосом, — Ты только представь! Эти крики, с каким остервенением они убивают друг друга… А ведь многие умирают не сразу. Кто-то попадает под безкислородный огонь, и мечется без выхода, и сгорает в нем, и мясо его тела жарится и кипит, прямо до черного пепла…. Или раненый клинком, медленно истекает кровью, держа в руках свои внутренности… Ты любишь смотреть, как они умирают, видеть их затухающий взгляд, как жизнь уходит из их тела? Это так… Божественно! Ты понимаешь, что они отдают самое ценное, что есть в их жалком существовании, только для того, чтобы сделать нас сильнее? Чтобы дать нам насладиться этим великолепием? Воистину, осознание этого, это круче любого наркотика, ты понимаешь меня, Ханзо?!

— Понимаю, Юки, — криво ухмыляясь, Ханзо подошел к ней, поднося в изысканном бокале великолепный алкоголь с Санктуса, — Ничто не сравнится с нашим всемогуществом! Мы боги, Юки! Настоящие живые боги!.. Мы вершим то, что непосильно никому из живых. Своей смелостью мы преступаем пределы вообразимого, и ни мораль, ни законы плоти не могут нас остановить! Мы правим с величием и без жалости, как и подобает бессмертным. Ибо мы сильнее даже самой смерти, мы превосходим саму жизнь!

Она обернулась на него, ее лицо раскраснелось, в таком своем состоянии она была просто неотразима — сочетание величия, красоты и неприкрытой жестокости. Темно-фиолетовые волосы растрепались, серые и холодные глаза обжигали внутренним огнем — и восхищением самой собой, собственным величием.