Метод новичка
Шрифт:
— Политики тратят всё время на то, чтобы надувать щеки и давать пустые обещания, — зловеще усмехнулась девушка. — Так что вряд ли я выкрою время.
— Ты?.. — я почувствовал, что могила, которую я копал без устали последние несколько минут, внезапно стала значительно глубже.
— Номинальный правитель города, к твоим услугам. Хотя вряд ли это принесёт тебе пользу. Ведь я только и умею, что развивать бурную псевдодеятельность.
Дно у могилы отвалилось.
— Ладно, давай заканчивать этот цирк, — я попытался устроиться
— Что-то ты слишком смел для того, кто находится на пороге смерти, — прищурилась девушка.
— Это означает всего лишь то, что мне больше нечего терять, — я легкомысленно пожал плечами и ещё раз попытался сесть так, чтобы было удобно. Не получилось. — А значит, могу говорить, что думаю и делать всё, что захочу.
— В рамках, предусмотренных для опасных преступников, разумеется, — хладнокровно парировала девушка.
— А ты уверена, что я именно преступник, — Остапа, как всегда понесло.
— Имеются неопровержимые улики, — она пожала плечиками. Движение было еле заметно под объёмной кофтой, такой толстой и пушистой, что в памяти всплыло полузнакомое слово "мохер". — А также железобетонные доказательства. И заслуживающие доверия свидетели.
— О, ну тогда всё в порядке, — поднявшись, я подошел к карте.
Сразу было видно, что висит она тут не для красоты. Схематично изображенные городские кварталы украшало множество флажков, а поля пестрели пометками, сделанными мелким, но чётким почерком.
Одна из надписей гласила: "ремонт канализации на Яблочношарлотковой улице. 1200 злт. Выторговать скидку у Г. золотарей"
Другая носила ещё более прозаический характер: "отпр. наряд эцилопов в д. N 666 по улице Вязов".
После третьей, в которой было отмечено, что "пособие для вдов и сирот регулярно выплачивается. Заверено госп. Крючкотворсом...", я пригляделся к девушке внимательнее.
Она явно была очень юна, не старше меня. И при определённом схождении звёзд, если свет не будет слишком ярким, а угол зрения — подходящим, даже могла показаться хорошенькой.
Особенно если убрать эти кошмарные очки, распустить волосы и поручить заняться её гардеробом Ариэль...
— Ты что, пялишься на мою грудь?..
Я моргнул. А потом выдал:
— Вряд ли её можно удостоить столь ВЫСОКОГО звания. Ой, извини: грудь есть грудь, какой бы она ни была...
Не знаю, что на меня нашло. Но когда на меня уставился колючий, как вязальная спица, взгляд, я потерял контроль.
Что-то глубинное всколыхнулось в моём подсознании, какой-то детский забытый ужас перед большим и всесильным взрослым, который может поставить двойку или отправить спать без ужина.
Со мной так НИКОГДА не поступали. Но при виде этих очков
Совсем как тогда, когда я произносил заклинания, ни в зуб ногой, что они значат.
В глубине души мне было стыдно. ОЧЕНЬ стыдно. Но я ничего не мог поделать.
И неожиданно лицо девушки дрогнуло. А потом пошло трещинами — словно зеркало, в которое непослушный мальчишка запустил металлическим шариком.
Строго-геометрическая линия рта сломалась, кончик носа покраснел, а из глаз брызнули слёзы.
Секунду она смотрела на меня, не мигая — слёзы так и текли по лицу, прокладывая серебристые дорожки вдоль линии щек, и капали с подбородка.
А потом девушка вскочила и выбежала в небольшую дверку, которую я раньше не заметил.
Я подскочил. Больно ударился копчиком о твердокаменное сиденье стула и решил, что с меня хватит.
Поднялся, сделал несколько приседаний, чтобы разнять седалище... На душе скребли кошки.
Не знаю, зачем я так с ней. Может, предчувствуя близкий конец, человек и вправду попадает под власть самых дурных инстинктов?..
Подойдя к двери, я робко постучал.
Наверное, там ванная комната, или что-то вроде того, — подумал я. Но ни журчания воды, ни даже всхлипываний не услышал.
Постучал ещё раз.
— Эй?.. — чёрт, как к ней обращаться? — Э... Патриций? Как дела?..
Дверь приоткрылась. На меня хмуро уставились два потемневших от слёз глаза и очень острый кончик хлюпающего носа.
— Вообще-то Патриция, — сказала девушка и открыла дверь чуть шире, словно приглашая меня войти.
За дверью был небольшой садик, огороженный высокой стеной. В нём царил такой же геометрический, выверенный по линейке порядок, что и в большом парке вокруг Октагона.
— Теперь понятно, кто главный вдохновитель ландшафтного дизайна, — сказал я для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Как и любой нормальный мужик, рядом с плачущими девчонками я чувствую себя так, словно меня привязали вниз головой к люстре, и потолок вот-вот обрушится.
— Люблю наводить порядок, — смущенно пояснила Патриция. — В мире столько хаоса, что убирая лишнее, я как бы немножко его уменьшаю.
Она сняла свою фундаментальную кофту, под которой оказалась белая, в голубые незабудки, блузка. И посмотрела на меня как-то жалко, беспомощно — словно рыцарь, который вместе с доспехами лишился своей воинственности.
— Тебе это удаётся, — похвалил я, осторожно присаживаясь на аккуратный, совершенно квадратный камень. — А что касается того, что я сказал про твою грудь...
— Не надо, — она махнула рукой и принялась делать вид, что рассматривает листочки карликового деревца. — Я знаю, что далеко не красотка.
— Да нет, я не то хотел...
— В городе, где столько ослепительно, экзотически красивых существ, сложно быть дурнушкой, и чувствовать себя хорошо. Особенно рядом с таким парнем, как ты.