Метод новичка

Зимин Дмитрий

— Кстати, о шантаже... — осторожно присев на каменный язык, я вытянул ноги. — Зачем ты всё это устроила?

Девчонка горько вздохнула, а потом уселась рядом со мной.

Рюкзачок всё так же лежал в углу. А вот спальник был расстелен, и в нём совсем недавно спали — ненавязчиво потрогав внутренний вкладыш, я понял, что он всё ещё хранит тепло её тела.

По руке пробежали мурашки, и я её отдёрнул. Сейчас нужно думать совсем о другом. К тому же, скоро я увижусь с Пенелопой, а любовь горгонской девушки —

это ровно на пределе того, что может выдержать мужчина вроде меня...

— Да ничего я не устраивала, — устало и обиженно проговорила Зебрина. Пальчиком она водила по каменному языку дракона, и я подумал: не воспримет ли он это, как щекотку?.. — Я просто хотела, чтобы ты поволновался. Ну, и чтобы приехал в байкерский клуб... — она засмущалась и порозовела, но тут же встряхнулась, выпрямилась и посмотрела на меня с вызовом.

Ого. Зебрина боится выражать свои чувства. Это что-то новенькое...

— И зачем я тебе нужен? — она фыркнула и отвернулась. — Зебрина, это не ответ, — я поймал себя на мысли, что опять говорю с ней, как с ребёнком.

— Хотела тебя увидеть, ясно? — огрызнулась девчонка. — Тебя так долго не было в городе, а потом ты заявился с этой ведьмой, а ещё потом тебя чуть не казнили... — когда Зебрина посмотрела на меня, робко, через плечо, в её глазах дрожали слёзы. — Я соскучилась! — выкрикнула она прямо мне в лицо. — И я волновалась за тебя. Это... — глаза её вдруг сделались похожими на два переполненных озерца, а в следующий миг серебряные дорожки прочертили нежные щёки. — Это оказалось просто ужасно, Макс!

И вдруг оказалось, что руки Зебрины крепко обнимают мою шею, а её горячее тело прижимается к моему, а я обнимаю её в ответ...

— Волноваться за кого-то, бояться, что больше никогда его не увидишь, это так страшно. Так... мучительно, — она бормотала, уткнувшись лицом в мою шею. — Я никогда такого не испытывала. У меня чуть сердце не лопнуло, пока я тебя ждала.

Я гладил Зебрину по спине и улыбался.

Как это трогательно: девочка влюбилась.

Впервые в жизни.

А в следующий миг глаза мои чуть не выскочили из орбит.

Ёшкин-матрёшкин!

Так ведь это я... Я — её первая любовь.

Вот это — попандос.

— Я понимаю, что ты меня не любишь, — ого. Какой прогресс по сравнению с "я выйду за тебя замуж, и точка". — Что у тебя много женщин — старше и гораздо красивее, чем я... — Зебрина задышала чаще. — Но может быть... Может быть, ты разрешишь мне хотя бы иногда... Быть рядом?..

И замерла, как испуганный кролик. Даже дышать перестала.

А я сглотнул.

Так, вот сейчас не ошибись, Макс. Одно неверное слово, и...

Я осторожно взял её руки в свои, и снял их со своей шеи. Сжал запястья, а потом заглянул в глаза.

И сказал:

— Я люблю тебя, Зебрина.

Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт! Ведь я хотел

сказать СОВСЕМ НЕ ЭТО!

— Правда? — вы бы видели, как осветилось её лицо.

— Нет. В смысле, да, но... не так, как ты думаешь, — по-моему, я сдавил её запястья слишком сильно, потому что девчонка поморщилась.

— Я не понимаю, — глаза её были громадными, как плошки. И в каждом зрачке дрожало моё растерянное отражение.

— Ты наверное удивишься, но я тоже, — я улыбнулся и отпустил её руки. — Сказать, что я не испытываю влечения к тебе — значит, соврать.

— Так ты меня хочешь! — она взвизгнула, и вновь попыталась прижаться ко мне, но я её остановил.

— Подожди, Зебрина, дай договорить... — я попытался собраться с мыслями, хотя в предлагаемых обстоятельствах это и было чертовски сложно. — Да, я испытываю к тебе влечение. Временами — очень сильное. Но...

— Но ты боишься моего папу?

Я моргнул.

— Да, и это тоже. Но...

— Слишком уважаешь мою маму?

— Донья Карлотта — чудесная женщина. Но нет. В смысле, да, но... Не сбивай меня!

— Да слушаю я, слушаю... — в глазах девчонки мелькнули смешинки.

Я набрал в грудь побольше воздуха.

— Я считаю тебя слишком маленькой.

— Чего?..

— Я думаю, что тебе рано с кем-то спа... точнее, заводить отноше... Ну в смысле, ты же ещё подросток! Я — не тот, кто тебе нужен. Честно говоря, я и сам ещё недостаточно взрослый, так что...

— Ты хочешь сказать, что нам нельзя быть вместе, потому что мы оба ещё подростки?

— Э... НЕКОТОРЫЕ из нас.

— Мне больше двухсот лет. Если что, на минуточку.

— Да, но развитие у тебя... В смысле, выглядишь ты... Ну, и ведёшь себя...

— Ты о проклятии?

— Да, — я выдохнул с ОГРОМНЫМ облегчением. Спина вспотела, и чувствовал я себя так, словно разгрузил целый самосвал собачьих консервов. — Именно о нём. О проклятии. Думаю, в первую очередь нужно его снять, а потом уже...

— Лилит сказала, как убрать проклятье. Раз плюнуть, по её словам.

— Да, я что-то такое помню. Но быть драконом и быть взрослой — это две большие...

— Она сказала, как снять то, первое проклятье. Которое делает меня такой... в общем, которое не даёт взрослеть.

— И?..

— Всё просто: я должна переспать с тем, кто его наложил.

Я моргнул. Затем втянул носом воздух. И медленно выдохнул.

— И... Ты знаешь, кто это?

— Зиновий Золотов. Твой отец.

И вот тут я вскочил. Больно ударился макушкой о некстати подвернувшийся драконий клык, который торчал из потолка наподобие сталактита, но даже не заметил этого — просто потёр ушибленное место и заметался по тесному пространству драконьей пасти.

— ТЫ НЕ БУДЕШЬ СПАТЬ С МОИМ ОТЦОМ! Да я скорее умру, чем допущу, чтобы ты...