Метод Пигмалиона
Шрифт:
Средь сотен людей и лиц безучастных,
Откуда-то снизу, где топот сильней,
Надеждой сияют два глаза несчастных,
Умоляюще смотрят на лица людей.
Когда-то их бросили за шкирку остаться,
Где есть на земле лишь осенняя грязь.
Где им бы пропасть, навсегда потеряться,
Где с миром у сердца разрывается связь.
Не могут, не знают, ведь как разорваться,
Когда то погладят, то пнут сапогом?
И вроде бы хочется слезно признаться,
Но снова и снова разносится гром.
У
От шаткой попытки к ним подойти.
То хочется молча откинуть безумства,
То хочется с воем за кем-то уйти...
Не могут, не видят собачьи два глаза,
Что людям без толку собачьи слова.
Покажется воем монолог волкодава,
Как только он скажет, что он сирота.
Уж годы проходят. Собака замолкла.
Никто для себя здесь пса не забрал.
Но слышно тихонько крики ребенка,
И кинулся пес, и пес побежал!
В холодной реке, руками махая,
Теченьем неслась по воде голова.
Ребенок упал – понесла ледяная,
Куда-то за город, уносила река.
Собака с разбегу бросилась в воду
И с воем сквозь холод собака плыла.
Туда и обратно, не чувствуя ноги,
Выбиваясь из сил, но все же плыла.
С течением справилась, силы теряя,
Но силы не вечны: упала, устав.
А люди, не зная, пса закидали,
Увидев, что пес держит тело за шарф.
Так кончилась жизни нить непростая.
Здесь холод и грязь. Здесь удары людей.
Здесь не было счастья и не было рая,
Здесь нет для героя признанья добрей...
После стихотворения еще был короткий текст, аккуратно написанный бука к букве: «Вы правы, писать стихи не сложно, если войти в нужное состояние. У меня, кажется, получилось. Спасибо за мотивацию! Что скажете?»
Зависнув на пару секунд после прочитанного, я задумался, что же в ее жизни стряслось такого, что она в свои шестнадцать лет пишет так, будто знает, что кроется за использованными в стихе словами. Вся молодежь, по своей сути, конформна, говорит слова, значения которых не понимает, это просто пустые фразы, за которыми ничего нет. Это нормально. Но ее слова были пропитаны чувствами, а значит, она понимала сущность слов изнутри. То есть она была другой. Знала больше, чем ее одноклассники. Ну, или мне так казалось, потому что я ее любил. Сложно ответить, но, скорее всего, именно последнее: казалось…
Когда я встал с подоконника, появилась деперсонализация. Я начал медленно мотать головой, чтобы проверить, владею ли я своим телом. Повернув голову влево, я стал всматриваться глубоко в пустоту, стараясь почувствовать, я – это я или нет. Ясность запаздывала, пытаясь пробиться сквозь какую-то густую пелену. Состояние напоминало опьянение. Я буквально почувствовал, как во мне появился кто-то другой. Он даже начал говорить со мной, но я не понимал его слов. Голос был уверенным, властным, говорил четко, по-армейски, но словно на другом языке.
– Она ждет тебя, – разборчиво произнес мужской голос.
«Кто? – мысленно произнес я, а потом подумал: – Он может знать все мои тайные мысли! Ой! Нет! Думать о другом! А вдруг узнает! А-а-а! Нет! Шкаф! Стол! Да что за черт происходит?!»
– Она ждет тебя, – повторил голос, а затем я начал будто засыпать, теряя возможность контролировать
Через секунду темнота сменилась светом. Я оказался в школе перед девятым классом. Как только понял, где нахожусь, прозвенел звонок. Я отшатнулся, дожидаясь, когда ученики покинут класс. Пульс застучал в висках. Я нервно осматривался. Когда все уже вышли из класса, ко мне подошла Саша.
– Вы ничего не ответили на мой стих. Прошел уже целый месяц! – сказала она с обидой в голосе.
– Месяц? – спросил я растерянно. – В смысле? Быть не может! Только же…
– Я вас люблю! – сказала она, не слыша, что я говорил.
Я растерялся. Она стояла, закрыв глаза, а из-под сомкнутых век текли слезы.
– Вы хоть заметили? Я волосы покрасила в черный… Вы хоть знаете, что я существую? – с дрожью говорила она, не открывая глаз.
– Я не понимаю… – ответил я, рассматривая ее волосы, которые и правда были перекрашены. – Действительно, черные, – удивленно констатировал я.
После этих слов она попятилась, не желая верить в происходящее. Побежала прочь из класса, оставив в нем растерянного меня. Я посмотрел на календарь: в самом деле, прошел целый месяц. Подступила паника. Я терял себя. Мир рушился на глазах. В класс заходила новая порция учеников и рассаживалась по местам, а я, словно оплеванный, стоял, приоткрыв рот, и не знал, что делать. Впереди был урок, а я даже не знал, что нужно говорить. Но меня это беспокоило меньше всего. Прозвенел звонок, я продолжал неподвижно стоять, не зная, что делать. Весь класс смотрел на меня и перешептывался. Урок уже шел, но ничего не происходило. У меня был жуткий ступор. Я не мог поверить, что меня не было целый месяц. Это напоминало какой-то страшный, непонятный сон, который должен был закончиться с минуты на минуту, но он не кончался, и чем больше на меня наступала паника от осознания происходящего, тем сильнее я ощущал ступор, который сковывал меня и не давал даже двинуться, создавая эту самую панику. Руки, ноги – все тело было словно высечено из скалы. Я ощущал, как тяжелы были руки, как твердо стояли ноги, давя в бетонный пол с неведомой силой. Мне даже показалось удивительным, что пол выдерживал такую нагрузку. Дыхание сперло, мне казалось, я задыхаюсь, сознание тянуло назад, и я понимал, что меня вновь выкидывает в пустоту. И это было страшно. Очень страшно – понимать, что твоя жизнь больше тебе не принадлежит, и не просто не принадлежит, а что ее живет за тебя кто-то другой, против твоей воли. А тебе досталась лишь пустота и вспышки сознания, после которых проходит целый месяц. В прошлое уходили минуты, часы, дни, недели...
– Нет! – вырвалось из меня, и я быстро выбежал из класса.
В коридоре я столкнулся с парнем, который покинул кабинет, держа руку за запястье. По руке текла кровь. Вслед за ним вышел другой парень. Увидев меня, они спешно пошли по коридору. От них исходил черный дым, который жаром струился от тел, искажая пространство. Это меня снова ввело в ступор. Так не должно было быть. Это нереально! И пока я стоял в ступоре, на меня вновь накинулась тяжесть. Я повернул голову и увидел, что на меня издалека, сидя за партой, смотрит Саша. В ее глазах была надежда, звучащая молчаливым зовом, который понимал только я. Мне хотелось ответить на него, но я успел лишь немного приоткрыть рот, а после – окунулся в пустоту, задыхаясь от безысходности. Меня больше не было среди людей. Пустота поглотила все мое существо...