Метод супружества

Малком Энн

— Ваш срок — восемь недель и два дня, — продолжает она. — Все отлично.

Рука Норы сжимает мою.

Я смотрю на экран.

— Срань господня, — бормочу я.

Это становится реальностью.

* * *

После того как из моего влагалища извлекли гигантский зонд, и я надела нижнее белье, направилась в смотровую, сжимая в руках черно-белые снимки УЗИ и все еще чувствуя себя несколько контуженной.

Моя акушерка — пожилая женщина с доброй улыбкой и солнечным энергетикой. Она рассказала мне все основы беременности, что можно и чего нельзя, а в

ушах у меня стоял низкий рев.

— Мне сказали, что я никогда… не смогу забеременеть или выносить ребенка, — объясняю я, когда она заканчивает, мой голос звучит глухо и отстраненно.

Догадываюсь, что она включила свой компьютер, просматривая мои записи. У меня их было немного, кроме мазков на рак шейки матки, когда я сюда приходила.

— Нам не удалось получить записи от предыдущего врача, — говорит она, прищелкнув языком. — Но из твоего рассказа я могу сделать вывод, что это было связано с какой-то проблемой, или просто было очень-очень большим невезением, — она нажимает несколько клавиш на компьютере.

— Хотя мне не нравится паниковать. Я проведу несколько анализов, назначу пероральный прием прогестерона, если текущий уровень низкий, и аспирин в низких дозах. Не могу давать обещаний так рано, но, по-моему, все выглядит замечательно, — она одаривает меня доброй улыбкой. — Иногда подобные вещи случаются с женщинами. Иногда это можно объяснить. Иногда нет. К сожалению, наука жестока к женщинам, возлагают на нас величайшие жизненные невзгоды, о которых мужчины никогда не познают и, скорее всего, они бы этого не пережили.

Я думаю о Кипе, об этом пустом взгляде в его глазах, о том, как легко ему было уйти и оставить меня разбираться с этим в одиночку. Затем вспоминаю о мужчине, который злился на меня за то, что я не могла посетить то или иное благотворительное мероприятие, когда у меня случился выкидыш.

— Аминь, — бормочу я.

* * *

— Видишь? — спрашивает Нора на парковке. — Все в порядке. Все будет хорошо. Ты можешь дышать.

Я все еще сжимаю в руках маленькие снимки.

— Это не конец, пока толстая леди не споет¹⁵, — отвечаю я. — И под этим подразумеваю себя, на девятом месяце беременности, кричащую в родильном зале. Тогда, может быть, я смогу дышать.

Она останавливается, ее лицо поникло, искаженное жалостью.

— О, милая, — говорит она мягким тоном, который пронзает мое сердце.

Изображаю фальшивую улыбку.

— Шучу, — лгу я. — Теперь я могу дышать. Все будет хорошо.

Нора хмурится, глядя на меня, вероятно, отметив тот факт, что я лгу сквозь зубы, но, к счастью, не обвиняя меня в этом.

Возможно, все будет хорошо.

А может, и нет.

Я не могу это контролировать.

Но переживу это.

Глава 12

«Система»

— Ты похудела.

Я подпрыгиваю.

Не знала, что Кип дома. Он делает все возможное, чтобы избегать этого места всякий раз, когда я могу здесь находиться, и, насколько знаю, возвращается домой

только для того, чтобы поспать и поесть. Я стараюсь не мучить себя мыслями о том, где он в остальное время. Потому что он должен где-то быть.

С кем-то.

Не то чтобы это меня теперь касается. Пусть трахает, кого хочет. У меня нет на него никаких прав. Помимо того, что я его жена. И мама малыша. Но это номинально. Только номинально. Это не имеет для него никакого значения.

Я уставилась на него. Он хорошо выглядит. Как всегда. Загорелый. Фланелевая рубашка с длинными рукавами, плотно облегающая торс. На его подбородке щетина, потому что он давно не брился. Это почти можно назвать бородой. Выглядит старше и брутальнее. Морщины на его лице тоже кажутся глубже, или, может быть, это из-за того, как он смотрит на меня.

Выражение его лица жесткое, лишенное эмоций, и он смотрит на меня. Нет, он… осматривает меня.

В его взгляде нет никакого тепла или признательности. На самом деле, кажется, что, по его оценке, мне чего-то недостает.

Я чертовски ненавижу то, как смущаюсь от этого.

Корни волос отросли, потому что я воздержалась от окрашивания из предосторожности. На мне нет косметики, и это подчеркивает бледность кожи, впалые скулы и общий изможденный вид моего обычно миловидного лица.

На мне леггинсы и майка, потому что я предприняла неудачную попытку сделать что-то вроде тренировки, но меня вырвало прямо в процессе.

Поэтому я зависла в социальных сетях, хмурясь на всех беременных женщин, бегающих марафоны и скачущих на каблуках, с макияжем как на праздник, что еще больше заставляет чувствовать себя слабой маленькой сучкой, которой не суждено стать матерью.

Я должна стать матерью, раз тело приняло маленького паразита внутри меня. Избавляюсь от всех без исключения питательных веществ, которые пытаюсь впихнуть в свой организм.

Возможно, природа пытается сказать мне, что я не должна стать матерью со всеми этими потерями, и все еще беременна только потому, что у Кипа какие-то упрямые сперматозоиды, не признающие поражения.

Подводя итог, я дерьмово выгляжу и дерьмово себя чувствую.

Это не самый мой лучший день.

— Что? — спрашиваю я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не обхватить себя руками в защитном жесте. Понятия не имею, что делать в его присутствии. Это неловко. Как будто он какой-то парень на одну ночь, пожалевший, что трахнул меня, и слонялся поблизости, потому что ему больше некуда пойти.

Я подхожу к холодильнику, открываю его и морщусь при мысли о том, что там есть какая-то еда. От всего этого мне хочется блевать. Вместо еды беру банку «Спрайта» — единственное, что могу надежно удержать в себе.

— Ты похудела, — повторяет он, когда я закрываю холодильник. Он прислоняется к другому концу стойки, стараясь сохранять дистанцию между нами.

Как будто беременность заразна.

— Ну, я извергаю почти все, что пытаюсь впихнуть в свой организм, так что в этом есть смысл, — говорю я, открывая «Спрайт».